Да, подумала Кристина, это все очень красиво и вкусно звучит в его устах. Семья. Жена. Дети. Много детей. Как оно и должно быть у всех нормальных людей. Каждый имеет право на семейное счастье. И затем услышала завершающую, аккордную фразу, музыкой прозвучавшую для нее, словно праздничные фанфары.
— Извини, но чуть не забыл о главном. После признания во взаимной любви должна следовать маленькая формальность. Я как чувствовал вчера, что предстоит этот разговор, и проявил некоторую предусмотрительность. После нашего временного расставания заскочил по дороге в Гатино в ювелирный магазин. Есть один старинный красивый обычай, и я хотел бы его соблюсти.
Роберт, все так же прихрамывая, прошел к изголовью кровати, немного покопался и вернулся назад, зажав какой-то предмет в ладони. Затем ладонь медленно раскрылась, показывая заинтригованной Кристине красную коробочку с золотистой эмблемой. Роберт нажал на крошечную кнопку, и под распахнутой крышкой заискрился веселыми сполохами бриллиант, окруженный зеленым разнотравьем изумрудов, вкрапленных в золотистую рамку обручального кольца.
— Это тебе. Под цвет твоих глаз. Хотел вручить тебе его прямо в постели. Но, поскольку ты временно отказалась от совместного пребывания на ложе любви, придется изменить ритуал.
Он достал кольцо из коробочки, взял ее за руку и слегка дрожащими от волнения пальцами аккуратно надел его на отведенное для него традициями место.
— Кристина, я безумно люблю тебя и прошу взять меня в мужья, о прекраснейшая из женщин. Я буду верным тебе. Я буду заботиться о тебе и наших детях. Я буду любить тебя и в горести, и в радости, пока нас не разлучит смерть. И даже после смерти. Тебе теперь никуда от меня не деться, даже в раю, на небесах. И да поможет мне в этом Всевышний.
Кристина смотрела на него затуманенным взглядом, не в силах что-то сказать, чувствуя, как щемит в груди и подкатывает комок к горлу. Совсем недавно ей казалось, что она как птица с опаленными крыльями, что ей уже никогда не взлететь в небо. Но волшебная сила любви исцелила ее душевные раны и смела все эти глупые барьеры и преграды, казавшиеся ранее несокрушимыми и вечными.
А Роберт продолжал:
— Ты просила время на обдумывание. Я не тороплюсь. Оно у тебя есть. Пока не закончится мой поцелуй.
И он коварно заключил в чашу ладоней ее лицо и поцеловал долгим, жарким и страстным поцелуем. Их губы слились в единое целое, и это длилось целую вечность, пока не улетучились все ее мысли, пока не исчезли вес заранее заготовленные слова, кроме одного. Оно само по себе вылетело из ее трепетных губ:
- Да!
А через некоторое, довольно продолжительное время, когда ее губы отделились от его губ, она, улыбнувшись, добавила:
— Да, я согласна. Я беру тебя, Роберт, в свои мужья. Уж очень ты хорошо целуешься.
Она обернулась и увидела на стене календарь. Все как в сказке. Прошло всего несколько дней, а как все изменилось! У календаря любви свои измерения.