Повисло молчание. Неловким его назвать было нельзя - Баэльт привык молчать, и один миг тишины от другого для него не отличался. А Каэрта наверняка сейчас думала, что он глубоко раскаивается в своих поступках.
Она почему- то всегда видела его раскаивающимся и готовым исправляться.
- Ты ведь снова пришёл не просто так,- тихо проговорила она, наконец прерывая тишину. Всё вокруг тут же ожило - с улицы стали слышны голоса, зазвенели склянки в руках Каэрты.
- Да, не просто так,- кивнул он, поворачиваясь к ней. Она, как всегда, вздрогнула - Каэрта никак не могла привыкнуть к повязке на месте его глаза.- Я хотел увидеть тебя.
Он лгал, и она знала, что он лгал.
- Хорошо. Вот она я,- слегка улыбнулась она, слегка потягиваясь. Она была милой, когда так делала.
- Я вижу,- произнёс он, делая шаг к ней навстречу.- Как давно я тебя не видел?
- Почти десять дней. Но не волнуйся, у меня ничего не изменилось и не случилось. Разве что меня дважды попытались изнасиловать, один раз чуть не обокрали лавку и бесчисленное количество раз отбивают моих покупателей.
Укора в её интонациях не было. Наверное. По крайней мере, Баэльт никогда его раньше не замечал. Конечно, он не был уверен, что хотел замечать. Но это не важно.
- Я могу чем- то помочь?- он бы даже рта не открывал, если бы она могла согласиться на его помощь.
- Нет, не можешь.
Она сама обняла его, ожидая ответного объятия. Баэльта не тянуло на объятия никогда, а уж тем более сейчас и здесь. Он устал после пары бессонных ночей, он продрог после дождя и леденящих ветров, что гуляли по улицам ночью. Он хотел отдохнуть, получить ответы и...
И её.
Он осторожно приобнял её.
- Ты, как всегда, холоден донельзя,- прошептала она.- Устал?
Он лишь кивнул.
- Тогда иди наверх, поспи. Вечером... Поговорим.
Он благодарно кивнул и равнодушно потрепал её по волосам. Она на миг зажмурилась, однако в следующий момент Баэльт уже двинулся в сторону лестницы.
Он слишком устал для того, чтобы притворяться, что она для него что- то значит.
Хорошо, что Каэрта решила не отступать от привычных всему вокруг порядков - на первом этаже дома располагалась лавка, на втором же был её дом. Если бы дом располагался где- то ещё, Баэльт бы, наплевав на приличия и удобства, лёг бы прямо здесь, среди склянок и прилавков.
Но всё же, этот дом был уютен. Её дом.
Её и Баэльта, когда он заставлял себя навещать её.
Когда он поднялся на второй этаж по маленькой лестнице, его встретила привычная теснота. Тут было сложно развернуться даже для него.
С трудом дойдя до кровати, он бросил мокрый плащ на вешалку. Стянул с себя сапоги. Широко зевнул.
А в следующий миг упал на кровать, мгновенно засыпая.
Обычно ему снился один и тот же сон - мрачное, волнующее море, ливень. Узкая подворотня, полная мусора и воды со скатов крыш.
Он стоит над тремя трупами. Их кровь на его руках и ноже. Хрип вырывается из обожжённого горла, а ярость заставляет бессильно реветь. Он хочет убивать ещё. Ещё раз убить каждого из них. Заглянуть в глаза им в момент смерти. Спросить, каково это было - трахать его жену? Убить его жену?
Он поддаётся порыву. Падает на колени. Вопит, хрипит и рычит, с наслаждением втыкая нож в одного. Нравится, сука? Нравится?! Нравится?!
Стража так и нашла его. Всего в крови, рычащего. Стоящего на коленях над тремя истерзанными трупами.
Вспышка.
Факел светит прямо в лицо, и чей- то тихий и будто бы участливый голос интересуется из темноты, зачем он это сделал. Его руки в цепи, лицо разбито, а рёбра ноют от побоев. В нём нет больше ярости - лишь пустота. Полная пустота.
Отвечать нет смысла. Они всё равно посадят его в Котёл. К таким же убийцам, как он.
Молчание. А затем - жгучая боль. Его тело дёргалось, извивалось в цепях, каждый мускул напрягался и был готов взорваться от боли, вопль перерастал в тихий хрип, а он обмяк на стуле. Снова тьма. И из тьмы слышится вопрос.
Зачем ты их убил? У тебя ещё есть один глаз. Целая одна причина начать говорить. Возможно, тебя даже не казнят.
А затем боль вновь пронзила голову раскалённым прутом.
Баэльт и сам не понял, как проснулся. Он всегда слабо понимал, когда заканчивается сон, а когда начинается явь.
В этот раз, по крайней мере, он не кричал от боли. Просто глухой стон, вырвавшийся из- за стиснутых зубов.
Окошко, прикрытое плющом, переливалось жёлтым светом фонарей. Значит, этот проклятый город уже поглотил вечер.
Это хорошо. Отлично.
Баэльт резко встал в кровати, несколькими частыми вздохами прочищая лёгкие. Его ждала занятая ночь. Если бы только глаз не болел. И не зудел...
Он осторожно, очень осторожно убрал повязку и поднёс руку к пустой глазнице. А затем с отвращением отдёрнул.
Нет. Лучше не трогать.
Ступеньки под его ногами скрипели, и Баэльт тяжело вздохнул - вскоре лестницу придётся менять. Вновь траты...
Каэрта уже тушила свечи в лавке, хотя перед прилавками было ещё двое горожан. Старая женщина и относительно молодой мужчина со свежим шрамом через лицо. Одетый в чёрную кожаную куртку в стальных заклёпках и с мечом на поясе, он выглядел нетипично для тихого посетителя лекарской лавки.
Когда он поднял свой взгляд на полуфэйне, он сразу же повеселел.
- Мрачноглаз,- поприветствовал он юстициара. Баэльт сложил руки на груди и опёрся на дверной косяк плечом.
- Рин. Не знал, что ты сюда заходишь.
Громила пожал плечами, вновь опуская взгляд на полку и выискивая что- то.
- Даже меня иногда достают. А тогда, как известно, два пути - либо к лекарю, либо к гробовщику. А эта милая полуфэйне умудряется штопать меня почти задаром.
Баэльт нахмурился. Скосив глаза на Каэрту, он приметил её встревоженный и испуганный взгляд.
- Забавно. Раз она такая добрая, то ты, несомненно, должен быть ей признателен.
Рин слегка хохотнул.
- Ты демонски прав! Вчера я отвадил от неё братьев Дженкинсов. Довольно больно отвадил. Уверен, вскоре и они тут появятся, клянча услуги твоей милой жёнушки.
Баэльт слегка наклонил голову.
- Она мне не жена, Рин. А тебе её услуги лекаря могут понадобиться быстрее, чем кажется. Положи флакон на место, пока я не сломал тебе руку.
Рин с сожалением извлёк из- за пазухи флакон с чем- то синеватым и поставил его на полку.
- Эх, Мрачноглаз, я уже стал забывать, как это приятно - встретить честного, ценящего справедливость человека. Прости, фэйне.
Баэльт позволил себе нахмуриться ещё больше.
- Ты прекрасно знаешь, что справедливость, которую несу я, сейчас имеет расценки.
- Да, времена меняются, особенно в Веспреме. Вчера ты пылаешь желанием превратить этот город в светлый и радостный приют для всех бегущих от мира войн и невзгод, а через день твоя справедливость никому не нужна.
- Ты очень точно уловил мою мысль,- проскрипел Баэльт.
- Только вот простым людям из кварталов, куда стража не ходит, нужна справедливость. В любой форме - что твоя, что стражи. Стража на них внимания не обращает. Потому ждать помощи им остаётся лишь от тебя.
- Жаль, что простые люди об этом не знают. Иначе бы как- то это мне показали. Например, деньгами. Крышей над головой. Миской горячей еды. Даже заточкой клинка.
- А как же добровольная помощь?- усмешка Рина была будто бы даже искренней и дружеской. Может быть, Баэльт и поверил бы ему. Но он слишком хорошо знал Рина.
- А это не добровольная помощь, Рин. Кому нужен голодный, замёрзший, больной и немощный защитник? Верно. Никому,- Баэльт мрачно смотрел на него, однако человек не потупил взгляда.- Тебя подлатали?
- Да, причём отменно.
- Отлично. Тогда выметайся отсюда.
- И тебе удачи, старый добрый Мрачноглаз!- Рин отсалютовал ему, направляясь к выходу. Он слегка прихрамывал, но это мелочь, ему не привыкать.