"И зачем я это спросил?"
Впрочем, ответ пришёл сразу же.
Вероятно, чтобы разорвать эту долбаную давящую тишину, эту неловкость, что образовалась между ними.
Ему повезло, что этот придурок принял его слёзы за облегчение и радость.
Но от этого менее неловко им не было.
"Не нам, а мне. Интересно, а Мрачноглаз вообще способен чувствовать неловкость?"
- Решил, что пора перестать прятаться хотя бы от самого себя.
- О,- кивнул Мурмин.- Вот как.
Его шепчуще- скрежещущий голос стал таким непривычным, что Мурмин едва не вздрагивал при каждом его слове. Жестокий, сухой и слишком тихий голос, который легко может перетечь в яростный рёв.
Мурмин вспомнил, сколько он привыкал к нему первый раз, и это слегка успокоило его. Слегка.
А чего ему вообще волноваться- то, а? Мрачноглаз жив. Его лучший друг жив!
Всё хорошо!
Или нет?
Теперь жив его лучший друг, который безразлично трахает и использует его любимую. Лучший друг, который, не прикладывая усилий, не стараясь быть хорошим человеком, достигал всего с поразительной лёгкостью. Лучший друг, который играючи, прихоти ради увёл у него свою жену, а потом умудрился вытащить из него, Мурмина, прощение.
Теперь вся слава снова достанется ему? Теперь он станет героем, да?
Несмотря на то, что, пока он валялся черт знает где и восстанавливал силы, Мурмин сделал столько всего. Продвинулся так быстро, как даже Мрачноглаз не смог.
И теперь он заберет все плоды его работы себе?
Ну уж нет. Хрена с два.
Гнев и опустошение смешались и переплелись, обвивая его льдом.
Мурмин резко остановился.
Мрачноглаз по инерции прошел несколько шагов вперед и тоже замер. По их головам стучал дождь. Вокруг них шли немногие прохожие. Где- то лаяла собака. Стучал молоток. Надрывались глашатаи. Кто- то перекрикивался сквозь шелест дождя. Чуть поодаль замерли сопровождающие их стражи.
А они стояли на маленькой улице под дождём.
- В чём дело?- один из стражников положил руку на меч.
- Нам нужно переговорить,- тихо проговорил Мурмин.- Подождите, пожалуйста.
- Эрнест не будет ждать,- осторожно заметил Баэльт.- Ты в порядке?
Нет, он вовсе не в порядке!
Кулаки Мурмина сжались до боли.
Правда, до той боли, что угнездилась у него в груди, этой боли было далеко.
- Почему?- выдавил он. Ему было тяжело не заорать со злости прямо тут, на улице.
Да и этот вопрос, на самом- то деле, был единственным интересующим его вопросом. Почему? Почему Баэльт так поступил с ним? Почему он ему это всё прощал? Почему терпел?
Почему?
- Что - почему?- осторожный вопрос. Обычный голос, без нотки стали, что была раньше. Но в остальном - такой же.
Будто бы ничего необычного не произошло.
- Почему ты не сказал, что жив?- лишь бы не заорать, лишь бы не заорать.
Баэльт, наконец, медленно развернулся к нему.
- Я хотел сказать тебе, дружище. Но...- Мрачноглаз с усталым вздохом развёл руками в стороны.- Приказ Эрнеста. Когда я выкарабкался, он приказал не сообщать никому. Я хотел. Но не мог даже намекнуть. Мы поговорим об этом за кружкой пива, обещаю. Но сейчас нам нужно идти.
Мурмин яростно выдохнул.
- Из- за этого я чуть не потерял место в страже! Я пил почти два месяца, пытаясь... Пытаясь...- Забыть, как ты, сукин сын, ушёл из жизни, так и не отдав то, что должен мне.
- Я знаю, Мурмин,- Баэльт уставился себе под ноги.- Я хотел поговорить об этом потом. Я устроил, чтобы тебя не выкинули. И... Ну, записи. Ты понял.
Записи. Которые следовало в случае смерти Мрачноглаза отдать Мурмину.
- Что - записи?
- Это мой прощальный подарок. Твоё юстициарство. Я думал - если убьют, что бы...- Баэльт неопределённо махнул рукой.- Я не хотел оставлять тебя ни с чем. Идём, поговорим по дороге.
Мурмин ошалело кивнул и двинулся вслед за Мрачноглазом. Стражники- сопровождающие - тоже, демонстративно ругаясь.
- Понимаешь,- Мрачноглаз осёкся и замолчал, пропуская мимо группу встревоженных горожан,- я два месяца лежал и думал. О всём, что сделал, чего мог бы не делать и чего не сделал. И... Вот. Я упросил Эрнеста сделать тебя юстициаром. Ты ведь всегда мечтал об этом.
- Но не теперь,- проклятье, как всё сложно!- Я же стал поэтом. Меня уважали люди, я стал известен.
- Я знаю. Мне приносили твои стихи. И листовки. Но теперь ты будешь делать этот город лучше самым,- Мрачноглаз усмехнулся,- эффективным способом. Да и писать тебе никто не запрещал, верно?
- Верно,- Мурмин непонимающе нахмурился.- Выходит, моё место в страже, мой юстициарский амулет - это всё ты?
- Нет, прекрати. Ты сам их заслужил. А я помог тебя заметить.
Оба они знали, что это не так.
- И не думай об этом больше. Послушай меня, дружище. В этом городе мало кто заслужил эту честь больше тебя. Эти амулеты ковались для таких, как ты. Добрых, несгибаемых и упрямых в желании сделать всё так, чтобы всем было хорошо,- голос Мрачноглаза хоть и продолжал скрежетать, всё же звучал... Мягче.- Это меньшее, что я могу сделать для тебя. Дать тебе хотя бы то, что причитается.
Мурмин быстро кивнул. Демоны раздери... Он должен ему большее, в сто раз большее, но...
- Я должен тебе в сто раз большее, я понимаю,- Мурмин едва не споткнулся, уставившись на Баэльта.- Но я попытаюсь всё исправить.
Ничего он не сможет исправить. Как? Воскресит Тишаю и вернёт её к нему? Может, заставит Каэрту полюбить его, Мурмина?
Нет, конечно нет.
Но то, что он понимает это и пытается исправить...
Мурмин вздохнул. Его отец всегда говорил - терять друзей больно, но иногда терять врага бывает больнее.
- Ты хотя бы попробуешь простить меня, дружище?- в голосе - настоящая мольба.
- Попробую,- пообещал Мурмин. Он знал - Мрачноглаз большего и не попросит.
Он и не просил.
И за это Мурмину хотелось размозжить его голову о камни мостовой.
Они шли в самый центр, в самое сердце Веспрема. Площадь Торгового Третьего Совета. Дом Справедливости. Торговые палаты. И всё вокруг заполнено стражей.
Мрачные и нервные сержанты орали на рядовых, рядовые шпяныли горожан, горожане, толкаясь и оскорбляя друг друга, убирались прочь с площади. Рынок опустел. Лишь позвякивание доспехов, вопли командиров и грохот доспехов. Тусклый блеск металла под дождём. Ареол капель над толпой стражи.
- Баэльт,- наконец, вопрос созрел в голове.- Ты действительно считаешь, что я могу помочь этому городу?
- Нет, Мурмин. Считать - это одно. А я готов ставить на это свой второй глаз.
Мурмин кивнул. Благодарно.
Он не особо обольщался. Но сейчас ему было нужно это. Что будет дальше - это другой вопрос. Но сейчас ему нужно работать.
Хотя он с удовольствием поспал бы. Проклятье. Сколько дней он не спал?..
Массивные двери Дома Справедливости проступили перед ними из толпы. По бокам- гвардейцы. Стоят, понуро опустив головы, будто не защищает город от преступности, а просит милостыню.
- Стоять! Господин Эрнест не прини... Мрачноглаз?!- один из гвардейцев, рябой, вытаращился на них.
И по площади будто бы пролетела волна. Волна изумления. Волна роптания и шепотков.
Лишь на самом краю продолжали кричать приказания, пытаясь создать видимость управления.
- Ну, похоже на то,- мрачно проговорил Баэльт, слегка приподнимая шляпу.
Ропот начал подниматься, превращаясь в гомон и едва ли не крик.
Баэльт беспомощно глянул на Мурмина, и тот ободряюще кивнул ему.
- Мрачноглаз!- крикнул кто- то из глубины толпы стражи, и Мурмин криво усмехнулся.
- Собственной персоной - Баэльт Эриэрн!- взревел нидринг, пихая в бок Баэльта.- Помаши им! Живо!
Баэльт с вялой улыбкой помахал.
А через миг площадь взорвалась криками. Все визжали, кричали, улюлюкали.
Мурмин устало вздохнул. Боги. Ему такое и не снилось. Но почему он не чувствует ни зависти, ни злости, ни обиды?
Просто спокойствие. Будто бы всё, наконец, стало на места. Его ждали мелкие преступники, контрабанда, съёмная комната и вопрос - с кем забывать Каэрту?