37
Второй пряник? Как может непонимание оппозиции, с ее реальными проблемами и слабостями, мистифицировать всю политику Запада в отношении России, лишить его какой бы то ни было возможности защищать свои интересы в российской психологической войне,— покажу на одном, но весьма характерном примере. 1 августа 1993 г. “НьюЙорк Таймс” опубликовала редакционную статью “Новая русская империя?” В ней справедливо отмечается, что “националистические оппоненты правительства Бориса Ельцина и фракции в деморализованных и фрагментированных вооруженных силах мечтают о новой русской империи. И не только мечтают. Некоторые русские военные командиры в новых республиках начали действовать”7. Далее перечисляются соответствующие акции этих командиров в Таджикистане, в Азербайджане, в Грузии, в Прибалтике и на Украине. В моих терминах означает это, что за время, пока я работаю над этой книгой, реваншистская оппозиция добилась новых впечатляющих успехов в психологической войне. “Если националисты,— продолжает газета,— сумеют направить крупнейшее в Европе государство с самым большим на континенте военным и ядерным арсеналом на курс экспансионизма, перспективы международной безопасности могут трансформироваться за одну ночь”.
Верно. Но что же нам по этому поводу делать? “Вашингтон может использовать как пряник, так и кнут, чтобы помочь м-ру Ельцину отбить вызов националистов”. Бог с ним, с пряником. Но что имеется в виду под кнутом? “Нужно ясно предупредить националистов, что продолжающееся военное вмешательство в политику нерусских республик может привести к экономической изоляции”8. Но ведь, как мы помним, разрыв связей с Западом и является одной из основных целей реваншистов! Более того, такой разрыв есть главная угроза, которой они пытаются запугать Запад! Так что же, под кнутом подразумевается еще один пряник? Александр Баркашов, один из самых откровенных, но не самых умных идеологов оппозиции, в пространной статье “Эра России”, опубликованной в двух номерах газеты “День”, строит весь свой план сокрушения Запада именно на его экономической изоляции от России. Вот этот план. Прежде всего “наших собственных ресурсов вполне хватит для автономного развития на случай любого экономического бойкота со стороны Запада”9. Мы-то, говорит Баркашов, такой бойкот запросто переживем. А вот переживет ли его Запад? “В результате прекращения поставок нашего сырья в США и на Западе наступит резкий спад производства, что повлечет за собой экономический кризис”. Но и это еще не все: “Следуя нашему примеру, своими ресурсами захотят сами распоряжаться и другие сырьедобывающие страны. Выхода из кризиса для США не будет [выделено автором - А. Я.]. Сотрясаемые расовыми и социальными волнениями, они скорее всего развалятся на ряд небольших государств… Когда это произойдет, в мире останется только одно самое могучее во всех
38
отношениях государство - это будет наше государство… Впереди эра России - и она уже началась!“10
Вздор? Конечно. Автор не имеет ни малейшего представления ни о статистике, ни об экономике? И это бесспорно. Но меня занимает другое. Как назвать после этого тех, кто остановить реваншистов, мечтающих об изоляции России, намерен угрозой этой самой изоляции?
Как завоевать
большинство? Это хрустальная мечта правой оппозиции, но одновременно и самая трудная для нее задача, поскольку ее приоритеты серьезно расходятся с приоритетами большинства в постсоветском обществе. Чего хочет это большинство? Прежде всего нормальной и мирной жизни, если не по самым высоким, то хотя бы по приличным европейским стандартам. Хочет оно также гордиться своей страной. Хочет верить в лучшее будущее своих детей.
Но ничего подобного нет в жестко догматичных имперских, авторитарных и антизападных приоритетах реваншистской оппозиции.
Баркашов откровеннее других. Он говорит, что “для нашего государства [спасительным] средством является национальная диктатура”11. Его соперник Николай Лысенко, хотя он тоже национал-социалист, умнее: ему одной диктатуры недостаточно. Он исходит из того, что “ни поляки, ни болгары, ни норвежцы, ни чехи, ни румыны, ни подавляющее большинство других народов никогда не достигали и не достигнут статуса нации”12. И диктатура тут не поможет. Ибо “нация - это всегда великая идея вселенского масштаба, пронизывающая помыслы миллионов”. Именно поэтому “только нации способны строить империи” (статья Лысенко так и называется “Цель - великая империя”). Какая же идея способна вдохновить современного россиянина на строительство новой империи? Лысенко видит ее в “обретении мессианского статуса единственного в мире защитника национальных культур от космополитической “американоидной” экспансии, технотронного геноцида и потребительского вырождения”13.