12-13 июня 1992 г. в Колонном зале Дома Союзов, самом престижном из всех дворцов в центре Москвы, собрался первый съезд Русского национального собора, на который съехались 1250 делегатов, представлявших 117 городов и 69 политических организаций из всех республик бывшего СССР. Все звезды оппозиционного небосвода сияли здесь. Пиджачные пары парламентариев перемежались в зале с черными сутанами священников, экзотическими казачьими черкесками и золотопогонными мундирами генералов. В первых рядах клубился “патриотический” бомонд: знаменитые писатели перешептывались с еще более знаменитыми кинорежиссерами и тележурналистами. С трибуны призывали к свержению “правительства измены”. “Факт налицо,— уныло констатировали “Московские новости”,— в полку националпатриотов респектабельное пополнение”44.
16 июня Югославское телеграфное агентство распространило комментарий своего спецкора в Москве, где, в частности, говорилось: “Кто присутствовал на съезде Русского национального собора (РНС), не может больше утверждать, что оппозиция не взяла бы в свои руки власть, если бы выборы состоялись завтра”45.
“Русский собор выбирает третий путь”46,— провозгласила газета “Правда”. “День” согласился с такой оценкой. Третий путь означал, по их мнению, что новое “соборное” правительство в России высту
48
пит одновременно “и против интернационального коммунизма, и против космополитической западной демократии”47. В статье “Либеральный испуг” известный либеральный журналист Валерий Выжутович писал: “Мне не кажется сенсационным вывод Андрея Козырева, чье интервью “Известиям” почему-то наделало шума, хотя для вдумчивых наблюдателей уже совершенно очевидно: “То, что происходит сейчас у нас, похоже на 1933 год в Германии, когда часть демократов стала переходить на националистические позиции““48.
Словно специально подыгрывая Козыреву, Собор открывал профессор Шафаревич, бывший диссидент. И приветственное слово его было обращено к бывшему генералу КГБ Александру Стерлигову, новому вождю оппозиции, новому кумиру, которого она решила себе сотворить.
Спустя месяцы после съезда корреспондент “Дня” объяснял, интервьюируя Шафаревича, тогдашнее отношение “патриотов” к Стерлигову: “Он казался единственным профессионалом, способным на решительные радикальные действия”49. Однофамилец и дальний родственник генерала Герман Стерлигов, тогда - крупнейший русский предприниматель, писал: “Я хорошо отношусь ко многим политикам оппозиции, но генерал Стерлигов - единственный из них, кому я безоговорочно верю”. До такой, между прочим, степени, что, как объяснял он дальше, “теперь я работаю на Собор по 18 часов в сутки и трачу на него все свои деньги”50.
Справедливости ради скажем, что полного единодушия в рядах не было. Известный “перебежчик” Виктор Аксючиц заявил, например, что “затея с Собором — очередная попытка паразитировать на патриотических идеалах. Мы не хотим иметь дело с генералом Стерлиговым”51 . Но в момент летней эйфории
- преувеличенных надежд в одном лагере на фоне преувеличенных страхов в другом - это выглядело комариным укусом, неспособным, разумеется, омрачить героическую репутацию человека на белом коне, ставшего в мгновение ока символом “преодоления исторического раскола России на красных и белых”52. Да, летом 92-го многим казалось, что “патриотическая Россия” обрела нового вождя. Закат новой
“звезды” Ошибка генерала Стерлигова заключа
лась в том, что он в это поверил. Лето сменилось осенью - и оппозиция оказалась на перепутье. Парламентская ее фракция, как мы помним, взяла твердый курс на разгром правительства “чикагских мальчиков”, ответственных за шоковую терапию. Падение Гайдара считалось делом предрешенным. Но что дальше? Как развивать успех? Устранив Гайдара, переходить в генеральное наступление и попытаться свалить самого Ельцина? Или, договорившись с центристами из “Гражданского союза”, предложить Ельцину вместо “правительства измены” альтернативное коалиционное правительство, составленное из людей Александра Руцкого (ГС) и Александра Стерлигова (РНС)?
Гитлеру удавались подобные маневры. Он не пытался свалить президента Гинденбурга. Он предложил ему, в январе 33-го, именно
49
альтернативное коалиционное правительство - и выиграл, Вдохновленный этим примером - и вообразив себя вождем соответствующего масштаба, — Стерлигов решил повторить маневр Гитлера. С точки зрения абстрактной политики, это, может быть, выглядело разумно. Чего Стерлигов не принял в расчет, однако, так это агрессивного настроения “патриотических” масс, искусно раздуваемого его коварными соперниками - как “перебежчиками”, так и националбольшевиками. Читатель помнит, что осенью 92-го эти люди решили играть ва-банк. Им нужна была голова “предателя” Ельцина. А заодно и Стерлигова. Для того и поспешили они создать новую объединительную организацию - Фронт национального спасения.