У меня уголки глаз увлажняются.
– Лука, – шепчу. – Ты и так сделал многое… больше, чем кто-либо.
Это правда. Никто бы так не смог, как он. Ни у кого не получалось прикоснуться к моему сердцу так.
– Сегодня ты спросила, что мы будем делать дальше… – мужчина мягко накрыл мою щеку ладонью и заглянул в мои влажные от чувств глаза. – Будем делать то, что тебе хочется, – неожиданно отвечает он. С непоколебимой уверенностью и самой тёплой улыбкой. – Если ты хочешь остаться здесь – останемся. На неделю, месяц, год, – подмигивает. – Захочешь уехать? Давай уедем. Куда хочешь? Может кругосветное путешествие в автодоме, что скажешь? Интересно звучит?
Слеза течет по щеке. Мне это всё не слышится? Шокирована.
– Я не слишком много вариантов сформировал, надеялся ты мне поможешь, – улыбается Лука и вытирает мою слезу большим пальцем.
Я накрываю его ладонь на своей щеке и шепчу:
– Но-о… Лу-ука, – голос не слушается. – Как же твой фильм?
Он даже не моргает. Не перестаёт окутывать своим теплом.
– Откажусь, – спокойно отвечает. – Это не лично мой проект, меня пригласили. Так что выплачу неустойку. Нестрашно. Не последний же фильм…
– Боже, Лука…
Я не знаю, что говорить. Я в панике. Я не ожидала такого решения от него. Я не считала, что достойна подобного решения. Не понимаю как реагировать. Мне кажется, я подвожу его…
– Ань, – мужчина серьёзно обращается ко мне, всё читая в моём взгляде. – Я же понимаю почему ты не хочешь лететь в Хорватию. Это не твоя история, а моя. Ты хочешь найти своё – и это более, чем правильно. Но я… – он сжимает мои щеки и хмурится с надеждой. – …хочу быть частью той истории, которую ты найдёшь. Которую ты напишешь для себя, девочка. Я хочу написать её вместе с тобой…
Я плачу. Заливая пальцы Луки Тавади счастливыми слезами. Мои красные губы растягиваются в улыбке, а нос с шумом втягивает воздух.
– Да и отдых мне не помешает, как думаешь? – подмигивает мужчина.
Я смеюсь и киваю головой. Лука целует мои заплаканные губы.
– Всё хорошо, слышишь? – прижимается ко мне лбом. – Всё лучше, чем было у нас прежде. И теперь всегда так будет.
– Я не хотела заставлять тебя выбирать, – почти клянусь. – Это было глупо и…
– Ань, я выбрал ещё в тот момент, когда остановил поезд, – перебивает меня Лука. – Поверь я ещё никогда не подставлял так людей. Ещё никогда не было так плевать…
Я кручу обессиленно головой.
– Я во всём виновата…
– Да, с первого взгляда стала виновницей, – улыбается. – Ну и к черту. Запомнила, девочка? Могу себе позволить. Хочу позволить своему сердцу…
– Ты сошёл с ума… – шепчу.
– Ты уже говорила, – хмыкает.
Невыносимый.
Боже, невыносимо прекрасный. И невыносимо нужный.
Я целую его так, чтобы он понял это. Требовательно, нежно, глубоко и так безысходно… Этот мужчина перевернул весь мой мир и принёс свой собственный к моим ногам. Мне даже никто не поверит, если расскажу. Я и сама не верю. Я никому и не расскажу…
О нашем.
– Детка, ещё пара пылких поцелуев… – признаётся охрипшим голосом. – …и пиццу придётся перенести на завтра, – кусает мою губу. – А тебя перенести в постель…
Ах.
Хихикаю. Как же я хочу в постель к нему.
Но запах пиццы, должна признать, тоже очень манит мой урчащий желудок! Поэтому я тянусь за кусочком и жадно кусаю. Лука улыбается и тоже пробует наш кулинарный шедевр. Я чувствую, как мои слёзы высыхают на щеках. Чудодейственная какая пицца. Хотя, скорее, всё же Лука.
Но пицца тоже… боже, самая вкусная, что я пробовала в жизни! С привкусом…
Счастья.
Лука
Наблюдаю за тем, как Аня с аппетитом доедает и поднимается с бокалом вина. Улыбается самой красивой улыбкой в мире, позволяя рассмотреть её снизу вверх, и идёт к окну. Я смотрю вслед, вкушая каждое движение… каждого её изгиба. И без того короткое платье немного задралось, но она больше подобного не смущается. Девушка играется с моей выдержкой…
На грани. Я.
Член упирается в брюки, недовольный своим положением. Я облокачиваюсь на подушки и допиваю вино. Продолжаю обжигать её силуэт взглядом. Бесподобная картинка… на фоне заснеженных холмов. И я знаю, что девушка в восторге от сосен, присыпанных снегом, но я… в восторге от её задницы. Пялюсь, ощущая как сгорает последний предохранитель…