Но в российской экономике не все было так гладко, как в кино. Страна неуклюже осваивала законы рыночной, вернее сказать, базарной экономики. Центральные улицы городов напоминали барахолку. Медицинское обслуживание населения практически рухнуло. Лекарств не было, а если и были – то импортные, по заоблачным ценам. Помню случай.
Я вызвал скорую помощь – меня прихватил очень болезненный почечный приступ. Узнав, что я флотский офицер, скорая повезла меня Морской госпиталь. От боли я не мог разогнуться, старая болезнь давала о себе знать. Дежурный по госпиталю, молодой врач, скомандовал сестре: «Готовьте укол баралгина, снимем почечную колику», на что сестра ответила: «Доктор, баралгина нет». «Тогда наберите ему ванную горячей воды, поможем камню выйти». «Доктор, ванну демонтировали уже давно, нет горячей воды». Док посмотрел на меня и сказал: «Могу сделать укол анальгина, но ведь вы знаете, он не поможет». «Не надо док, – ответил я. – Вызовите дежурную машину, пусть отвезет меня домой». «Машина есть, нет бензина», – был мне ответ. Вот так, с почечной коликой (жуткой болью) я потащился в дергающемся и трясущемся трамвае обратно домой. История, по понятной причине, врезалась в память навсегда.
Не менее ярким воспоминанием о том времени являются аферы с финансовыми пирамидами. В первой половине года из любого утюга слышалась реклама финансовой пирамиды «МММ». В конце июля 1994 года наступил ее крах! Миллионы «не халявщиков, а партнеров» остались с носом. Кто-то и без квартир!
До сих пор удивляюсь, как люди в те годы велись на желании быстро заработать без труда деньги? Люди теряли последнее, но сил у народа выступать уже не было. Весь пар был выпущен в начале 90-х годов. Но не все захлебнулись в мутной воде рыночной свободы. Именно в 1994 году окончательно сформировалось понятие новых русских, полукриминальных нуворишей в малиновых пиджаках. Под этих новых русских создавались и соответствующие развлечения, всяческие ночные клубы со стриптизом и прочими прелестями… Именно в это время газеты и телевидение все громче заговорили о заказных убийствах и бандитских разборках. Стрельба на улицах уже не была редкостью. На дворе наступили «лихие 90-е».
В «черный вторник» 11 октября 1994 года произошло обвальное падение курса рубля по отношению к доллару. За один день курс доллара вырос с 2833 рублей до 3906 рублей.
У нас в семье рублей было негусто, поэтому пережили мы «черный вторник» спокойно.
Справедливости ради должен сказать, что помимо безудержной «прихватизации», финансовых пирамид и бандитских переделов в стране потихоньку начинали происходить и позитивные моменты… Люди трудились, приспосабливались к новым рыночным условиям. Так, на автозаводе в Нижнем Новгороде сошла с конвейера первая грузовая «Газель».
Но как бы то ни было, 1994 год заканчивался скверно. Скверно было в России. В конце года мирная жизнь разбилась о начавшуюся Первую Чеченскую войну. Для решения вопроса с Дудаевым пришлось официально бросить в бой армию.
И армия, несмотря на почти нулевой военный бюджет, вынуждена была сражаться в Чечне. Впереди был ад! А Ельцин крепко пьяным танцевал и радостно дирижировал в Германии оркестром. Это видел весь мир! Стыдоба ужасная! Самым точным определением того ельцинского времени, самоопределением той ельцинской эпохи стало емкое русское слово – бардак.
На дворе – апогей Ельцинского беспредела. Продолжается кровавая война на Кавказе. В феврале 1995 года после ожесточенного штурма нашей армии удалось, наконец, вытеснить дудаевцев из Грозного, который либеральные журналисты определили «чеченским Сталинградом», а наших солдат, проливающих кровь за целостность страны, обозначают безликим словом «федералы». Несмотря на официальные заявления военных, что это не «штурм, а спецоперация», от Грозного к концу зимних боев остались одни руины. Телевидение показывает их в новостях крупными планами, но это не придает радости от победы. На самом деле бои переместились в горные районы Чечни, а российское руководство продолжало твердить о «завершении военного этапа операции».