После Гомера

из-за сестры Ипполиты, причиной несчастия ставшей:
крепким копьем своим гибель ей Пенфесилея послала —
25 не замышляя сего, но в оленя проворного метя.
Вот отчего прибыла она в Трои прославленной землю.
И до тех пор трепетал её дух, обуянный Ареем,
как, от губительной скверны очищена бывши убийства,
пышными жертвами грозных она не смирила Эриний,
30 кои, ярясь за сестру, по пятам шли за нею незримо.
Оные ведь постоянно над следом злодеев кружатся,
и провинившийся в чем-либо власти богинь не избегнет.
С нею другие явились двенадцать, все гордые родом,
все в предвкушении битв и подобья не знающей распри,
35 что ей служанками были, прославлены более прочих.
Всех их, однако, достоинством превосходила царица.
Как между звездами в небе широком луна выступает,
блеском ярчайшим все прочие сразу огни затмевая,
в пору, когда из-за тучи эфир открывается светлый,
40 бурных ветров же ещё почивает свирепая ярость,
так и она среди всех устремившихся в путь выделялась.
Были меж спутниц её Полемуса, Эвандра, Бремуса,
Клония-дева, Антандра, Алкивия и Дериноя;
кроме того — Гиппофоя с младой Деримахией вместе
45 и Армофоя лазоревоокая близ Антиброты;
вслед остальным Фермодосса, красуясь копьем, выступала.
Столько их прибыло с бранелюбивою Пенфесилеей.[56]
Словно как Эос сама с беспечального сходит Олимпа,
ярко сверкающей радуя сердце упряжкою конской,
50 с прекраснокудрыми Орами рядом и между другими
столь безупречными обликом светлой красою сияет,
так же и Пенфесилея явилась к троянскому граду,
превосходящая всех амазонок. Дивились троянцы,
с разных сторон ей навстречу спешащие целым народом,
55 буйного видя Ареса дитя в наголенниках прочных,
внешне подобную только блаженным богам олимпийским,
с обликом грозным на вид, но при этом прекрасным на диво:
коль расцветала улыбкою, из-под бровей её очи,
неодолимо влекущие, словно огонь, полыхали;
60 если же стыд ей окрашивал щеки, на них нисходила
силу скрывая, одним лишь богиням присущая прелесть.
Возликовали все люди, что сильно печалились прежде;
словно селяне, когда заприметят с ближайшей вершины
из беспредельного моря восставшую в выси Ириду,
65 если прихода дождя, приносимого богом, желают,
ибо иссохли сады в ожидании Зевсовой влаги,
но, наконец, потемнело высокое небо, и, видя
доброе это знамение ветра и ливня грядущих,
радуются из-за пашен немало стонавшие раньше;
70 так же и Трои сыны, — ведь они лицезрели в отчизне
грозную Пенфесилею, в сраженье спешащую пылко:
если же добрая в сердце людей проникает надежда,
всякое горе она, вызывавшее стоны, смягчает.
Ради сего и Приама, готового город оплакать
75 и трепетавшего в сердце, немного душа ободрилась.
Так если муж, от незрячих немало очей претерпевший,
видеть священный желая свет дня или с жизнью расстаться,
вдруг попеченьем врача безупречного или же бога,
сумрак прогнавшего с глаз, различил бы Зари пробужденье,
80 пусть не столь ясно, как раньше, он после такого несчастья
приободрился б весьма, хоть от прежней беды и осталась
скрыта под веками боль. Точно так же поглядывал ныне
Лаомедонта наследник на грозную Пенфесилею.
Радость неполной была его, ибо о детях убитых
85 всё ещё он горевал. А царицу в свои ввел покои
и от души неизменно её почитал, словно дочерь,
что на двадцатое лето к нему издалече вернулась.
И приготовил ей ужин обильный, который вкушают
в славе владыки, когда, мириады врагов уничтожив,
90 пиршеству время отводят, приемля хвалу за победу.
Щедрые вынес дары и обет дал намного богаче
впредь наградить, коль защитою станет теснимым троянцам.
Та же в ответ предложила деянье, что смертный б не мыслил:
гибель Ахиллу принесть и народ аргивян многолюдный[57]
95 весь истребить, да разжечь на судах негасимое пламя.
О, неразумная. Ведомо не было ей, сколь намного
грозным копьем превосходит Ахилл всех в убийственной брани.
Как услыхала её Ээтиона славная дочерь,
тихо сказала тотчас Андромаха в сердечной печали:
100 «Что говоришь ты, несчастная, дело задумав большое?
Силы тебе не достанет с бесстрашным Пелидом сражаться.
Лишь пораженье и скорую гибель тебе принесет он.
Бедная, что ты безумствуешь сердцем? Уже недалече
смертный тебя ожидает предел и судьба роковая.
105 Гектор намного искусней, чем ты, ведь с копьем обращался,

56

Имена одиннадцати амазонок, приводимые Квинтом, дословно означают «воинственная», «мужественная», «бушующая», «повергающая в смятение», «равная мужам», «отважная», «жаждущая битвы», «быстро скачущая», «ведущая бой», «сплачивающая» и «враждебная смертным». Двенадцатое имя — Фермодосса — это женская форма названия реки Фермодонт, у берегов которой, по преданию, обитали амазонки. За исключением Гиппофои, известной также Гигину (Hyg. Fab. 163), спутницы Пенфесилеи не упоминаются ни в каких других источниках, что заставляет видеть в них не столько самостоятельные мифологические фигуры, сколько художественную персонификацию наиболее значимых черт, приписываемых традицией данной категории персонажей.

57

«…народ аргивян многолюдный». В тексте — λαός Ἀργείων, то есть в данном значении — «вооружённый народ», «войско».