========== 1. Финник/Китнисс ==========
Китнисс целится из лука в мишень, ее рука - прямая и натянутая, будто тетива - продолжение оружия, что она уверенно сжимает пальцами. Веко не дернется, рука не дрогнет, слезы не навернутся на глаза. Не потому, что плевать на Хеймитча и Гейла, не потому что смирилась с уходом Пита. Просто потому, что она - боец, лучший воин сопротивления.
У него волосы будто закрученные в спиральки пластинки сусального золота, а в глазах все еще отражается низкое пасмурное небо, которое они видели над разрушенным Дистриктом-12. Он не улыбался с тех пор, как птицы, выкрикивая металлическими голосами имя Энни, рассекали листву, словно выпущенные кем-то пули, что непременно должны найти свою цель.
Они, трибуты, и были той целью. Сломать, уничтожить, швырнуть на колени - Президент Сноу никогда не скрывал, чего хочет. Увидеть их обожженные кости на мертвой земле, засыпанной пеплом.
Но тот внутренний свет, что она заметила в Финнике перед Играми, еще был здесь. Тогда блондин скармливал лошади кусочек сахара с ладошки и шептал что-то, будто успокаивая животное, а из глаз исчез малейший намек на развязность и показушную веселость.
Китнисс закрывает глаза, когда его дыхание с привкусом мятного листочка касается ее щеки.
- Сделай это, детка. - Обволакивающим шепотом в растрепавшуюся от долгой тренировки косу.
Пальцы дрогнут, но стрела все равно найдет цель. Прямо в яблочко.
- Я убиваю сердцем.
Звон от пронзившей мишень стрелы эхом прокатывается по помещению. Китнисс опускает лук и в ту же минуту чувствует ладони на своих плечах. Теплые, мягкие ладони убийцы. Щека скользнет по щеке, электрическими импульсами разбегаясь по коже. Каждая клеточка будто вспыхнет невидимым пламенем. Финник лишь коснется губами оголенного участка плеча, зная, пойди он дальше сейчас - и Китнисс отгородится прозрачным куполом, будто включит силовой невидимый щит.
И лишь когда ночь упадет на Панем рваным одеялом, сквозь прорехи которого, насмешливо перемигиваясь, выглянут звезды, она скользнет к нему в комнату беззвучной тенью, гибкой и осторожной дикой кошкой. Пружина, скрученная так туго, что в любую секунду рванет, распрямляясь, отрывая пальцы к чертовой матери.
Китнисс вцепится в его волосы, когда Финник опрокинет ее в подушки, закроет глаза, подставляя лицо и шею жадным губам. Мед и горькие ягоды. Всхлипнет, выгибая спину навстречу - так мотылек летит к свету, чтобы сгореть в смертоносных лучах искусственного огня.
Потянет вверх ее узкую майку, сомкнет губы на остром розовом соске. Она вскинет руки, обхватывая трибута за плечи. Утром на гладкой коже останутся тонкие красные полоски - следы от ее ноготков. Утром она отдернет ладошку, когда он попытается сжать ее пальцы за завтраком. Утром будет больше света и меньше огня.
Но после сама втолкнет в узкий склад за столовой. Извиваясь всем телом, выскользнет из облегающего тренировочного костюма. Толкнет Финника в стену, впиваясь губами в его губы. Кофе (мягкий, со сливками) и корица. Он сожмет ладонями ее тонкую талию, меняя их местами. Потом сплетет их пальцы, прижимая тонкие руки к стене над головой.
- Ты больше не уйдешь до рассвета, ты слышишь, Китнисс? - На выдохе, раздвигая ее ноги коленом.
Она не ответит, задыхаясь от жара, полыхающего в венах. Она не ответит. Ей нечего возразить.
========== 2. Пит/Китнисс ==========
Ему снятся серые глаза и низкое, хмурое небо над Дистриктом-12. Ему снится растрепанная черная коса и губы, с которых капает черничный сок морника, губы, что на последнем издыхании складываются в одно только слово: «Пит»…
Он просыпается, расцарапывая свое горло ногтями. Весь липкий от пота, запутавшийся в шелковых простынях, как в клубке ядовитых змей. Несколько секунд ему нужно, чтоб сон и реальность поменялись местами, чтобы восстановился баланс. Несколько секунд, чтобы вспомнить.
Рука не потянется ни к телефону на прикроватном столике, ни к початой бутылке скотча, которую забыл пьяный Хеймитч. Босые ноги ступят на ледяной пол, он подойдет к окну, чтоб рассмотреть блёкло-лиловую краюшку луны, ухмыляющуюся в разрыве свинцовых туч на промерзшем, каком-то заиндевевшем небе.
- Это сон, Пит, просто сон… Один и тот же третий месяц подряд. Игры кончились, и Китнисс ушла. И любовь оказалась красивой, сладкой сказочка для Капитолия, инструментом, чтобы выжить…
Тихий голос в пустом доме звучит странно. Он отражается от стен, усиливается, повторяясь, и хочется обхватить себя руками то ли чтобы согреться, то ли, чтобы остановить захлестывающий волной истерический смех, выплескивающийся из горла, как у безумца.
Китнисс Эвердин – жива. Спит, наверное, в соседнем доме, и уже не помнит про ягоды, что они держали в ладонях, глядя друг другу в глаза – ярко-голубое на сером.
- Ни один из нас не вернется домой, мы закончим Игры здесь – ты и я.
- Вместе?
- Только вместе…
И он уже чувствует кисловатый вкус на языке, и горло уже почти перехватывает спазмом, но, все, что волнует Пита Мелларка – рука Китнисс на его ладони и теплое дыхание на лице, и запах лесных трав от ее черных, как ночное небо, волос.
Фикция, мираж, уловка… И жизнь, что обрела было смысл после выкрика распорядителя Игр: «Стойте!», рассыпается пригоршней хрустальных осколков, рассекающих скулы и горло, подбирающихся так близко к сердцу, что ни вздохнуть…
«Это для того, чтобы выжить, я понимаю…», - фразы, застывающие каплями свинца на ресницах.
И ягоды, мягкие, сочные ягоды морника, что он держал на ладони. Опустить голову и слизнуть сизый сок, сбегающий по пальцам. Чтобы не было так пусто и гулко в груди. Чтобы не было уже ничего.
Тихая поступь за спиной кажется реальной не больше, чем эти ягоды, вкус которых осел где-то на нёбе, впитался в кожу…
- Не спишь, я тоже… Холодно очень.
Оливковая кожа и глаза, мерцающие во мраке, как два огонька. Огненная Китнисс.
- Кошмар приснился…
Она остановится рядом и, вглядываясь в кривобокую луну, тонущую в рваных нагромождениях туч, протянет руку, сплетая их пальцы.
Она не скажет, что без него одиноко и грустно, не скажет, что просыпается с воплем каждую ночь, не найдя его рядом. Он гладит взглядом ее скулы и губы, а она лишь тряхнет головой, и черные волосы, распущенные на ночь, рассыплются по спине темным покрывалом.
- Мне тоже снились ягоды, Пит.
Он поймет, что это не новый извращенный кошмар лишь утром, когда увидит, как Китнисс Эвердин сладко спит, завернувшись в его одеяло.
- Вместе?
- Только вместе…
========== 3. Гейл/Китнисс ==========
Трава здесь высокая и сочная, как в прериях, она пахнет солнцем и свежестью, самой жизнью. Гейл пропускает сквозь пальцы длинные изумрудные стебли, забрасывает в рот соломинку. Ручей за спиной радостно журчит, маскируя звук осторожных шагов. Она наваливается со спины, обнимая за шею, хохочет радостно, касаясь щекой щеки, а выбившиеся из косы прядки волос щекочут лицо.
- Ты пахнешь свежим хлебом, Кис-Кис, - шепчет Гейл, зарываясь носом в ее мягкие волосы.
Она привычно сплетает их пальцы, заглядывает в глаза, которые здесь, в этом месте, кажутся отражением бездонного неба – шагни вперед, и утащит высоко-высоко. Туда, где воздух разряжен и свеж, туда, где нет оков и запретов, туда, где не достанет всевидящее око Сноу. Туда, где есть место настоящей свободе.
- Я задержалась, прости. Миротворцы как с цепи сорвались. В Крэе и его ребятах было хоть что-то от людей, а эти, как… как переродки…
У нее стрелы торчат из-за плеча, а в глазах блестят бусинки слез – за всех, кого они потеряли, за всех, кого потерять им еще придется.
- Мы можем уйти в горы, Кис-Кис. Заберем наши семьи. Планолеты никогда не сунутся в Аппалачи, не ради горстки бродяг.
Он не знает, что Сноу следит за ней, вспоминает Китнисс и глубоко вдыхает запах леса и трав, полевых цветов и дикого меда… Пит любит добавлять мед в тесто, всплывает вдруг в голове, и она закусывает губу, чтобы не разреветься.