— Ты меня знаешь?
— Что ты несешь?
— Шанк, да тебя нехило так головой приложило в лифте.
— Просто запрем его на всякий случай в Яме…
Они орут все сразу, перебивая друг друга, брызжа слюной, вопя и толкаясь. Финник же с интересом смотрит на загорелого паренька, усыпанного родинками, как ночное небо - звездами, как Арена - ловушками изобретателей Сноу. Томас, кажется, так его назвал самый хмурый из мальчишек. Томас - единственный, кто сейчас не вопит, не паникует, а смотрит на новенького словно бы ожидая чего-то. Томас, а еще щуплый блондин, что, как радар, считывает настроение друга и вперивает в Финника выжидающий взгляд.
— Томми, - тихо, но твердо зовет мальчишка и тянет того за рукав.
— Я думаю, этот парень знает, что говорит. Похоже, у него есть план, как вытащить нас из Лабиринта, - и обращается уже к Одэйру, чуть повышая голос: - Почему ты не потерял память и что здесь вообще происходит?
— Подожди, - Тереза кидается к новенькому, расталкивая глэйдеров руками, хватает (пытается ухватить) за воротник, но пальцы соскальзывают с гладкой ткани, и она просто колотит по твердой груди кулачками. - Откуда ты знаешь меня? Кто ты такой? Откуда ты взялся?
— Тише-тише, сестренка, не устраивай сцену, мальчики не привыкли к твоему взрывному и капризному характеру. Ну же, улыбнись. Ты все вспомнишь сразу, как мы выберемся отсюда. Бити обещал похимичить с какими-то схемами. Я не очень понял, но руки у него золотые. Учитывая, что Вайресс ему помогает и на вашем спасении настаивает Китнисс…
— Послушай, шанк, как там тебя, ты сказал? Финник? Так вот. Мы ни хера не понимаем. Быть может, с начала и по порядку?
И он рассказал. Он говорил долго, не пытаясь испугать притихших мальчишек, но разя каждым словом, как ядом гривера - не неведомого чудовища, отнюдь, всего лишь изощренным механизмом, созданном для развлечения скучающих богатеев. Государство Панем и двенадцать дистриктов, провинции, задыхающиеся от голода и нищеты. И Капитолий - столица, где зажравшаяся публика требует все новых яств, все более изысканных зрелищ. Голодные Игры, собирающие на Арене девчонок и мальчишек, убивающих друг друга, все еще веселили Президента Сноу и его холуев, но капитолийцы требовали чего-то нового, необычного, страшного… И получили Лабиринт, населенный чудовищами, которых практически невозможно убить…
— Но что то вышло из-под контроля, и гриверы могут вырваться в Капитолий. Лабиринт уничтожат вместе со всеми, кто находится здесь. А потом лаборатории ПОРОКа начнут новый виток испытаний.
— Почему мы должны тебе верить?
— Потому что я выведу вас отсюда, рискуя собственной шкурой? И кто-то из вас, возможно, даже поймет, мотивы моих поступков, - добавляет странный парень, косясь в сторону шушукающихся Ньюта и Томаса.
— Ты пришел спасти кого-то из наших парней? - охает Чак, расплываясь в пухлощекой улыбке. - Ты влюблен в одного из них? Возможно, это наш Томас или, может быть, Ньют? Но знаешь, у них вроде как любовь, хоть и скрывают тщательно, но…
— Успокойся, малыш. Не претендую я на ваших парней, просто должен спасти всех вас, вытащить ваши задницы из мышеловки, что скоро зажарится вместе с котом, понимаешь? - Финник улыбается грустно каким-то своим мыслям и задумчиво крутит гладкий золотистый браслет на запястье. - Там, за стенами, есть девушка. Можно сказать, Чаки, я делаю это ради нее. Чтобы она могла жить в мире, где можно засыпать без страха уже не проснуться или проснуться в камере пыток…
Чак всхлипывает, но парень ободряюще треплет его по плечу, а потом взъерошивает мягкие кудри, как бы говоря: “Не бойся, прорвемся”.
— И как мы выберемся? Мы пытались три года, многие - дольше…
— Мы просто пройдем этот чертов Лабиринт до самого выхода.
========== 19. Финник/Китнисс ==========
Комментарий к 19. Финник/Китнисс
https://pp.userapi.com/c630228/v630228352/37cc1/x92DU_6a1wc.jpg
— Огненная Китнисс? Та самая? Надо же, я польщен.
Он смотрит насмешливо, с вызовом, а у нее руки чешутся от желания стереть надменную ухмылку с этого идеально-сладкого лица. Такого приторного, что пересыхает во рту и дико хочется пить, как… как на Арене в тех ее снах.
— Финник Одэйр? Сердцеед и любимец всех старых кошелок Капитолия? Из чьей пропахшей нафталином койки вылез на рассвете, сладенький?
Он не вздрагивает, нет, слишком хорошая выдержка и годы тренировок, но лицо застывает резиновой маской и чуть бледнеет золотистая кожа. Надо же, Китнисс Эвердин, твоя стрела попала в цель.
— Язычок острый, наверное, в дедушку? Должно быть, Сноу очень гордится тобой, возлагает надежды. Не удивлюсь, если именно ты станешь преемником. Новым Президентом.
“Новым тираном Панема”, - не говорит он, но ясно слышит она в своей голове. И картинки сменяются перед глазами, как будто кто-то поставил на ускоренное воспроизведение кадры старой хроники. Бомбы, падающие на цветущие города, горящие заживо люди, обугленные тела женщин, детей, стариков…
Наверное, не удается уследить за мимикой, потому что Финник подмигивает ей радостно и уходит, прищелкнув языком, опалив напоследок горячим дыханием и шепотом, что разливается ядом внутри: “Счастливо, будущая госпожа президент. И помните, я всегда к вашим услугам, у вас есть много разных, самых грязных тайн…”
Финник уходит, а она продолжает неспешную прогулку по саду. соблюсти ритуал, не думать про хама, выскочку-рыбака из четвертого дистрикта. Того, кто победил на Арене всего пару лет назад, но моментально очаровал всех женщин столицы - от младенцев до глубоких старух.
— Что он умеет такого? Что они находят в нем кроме смазливой рожицы? - спрашивала она у лучшей подруги, а Джоанна лишь мечтательно закатывала глаза, облизывая накрашенные ярко-красным губки.
— Это же Финник Одэйр, милая. Он почти как Аполлон. Говорят, в постели он искуснее бога любви…
Не думать.
*
— Я крикну охрану, если не уйдешь. Кажется, ты ошибся калиткой, трибут, выход в северной части сада.
Другой день — не вечер, а жаркий полдень, но он вновь стоит перед ней и сияет на солнце как отлитая из бронзы статуя. Совершенное творение, вероятно, лучшего мастера Панема.
— Я думаю, ошибся в тебе, Китнисс Эвердин. Я назвал не то прозвище. Ты знаешь, что восстание скоро захватит весь Панем? Знаешь, не так ли?
Ни намека на насмешку в голубых, как воды залива, глазах. И, кажется, впервые за долгие месяцы подготовки липкий страх проникает в вены, замедляет кровь, сдавливает колючим шнуром горло, мешая дышать.
— Я не лезу в политику, трибут. Еще не мое время, пока нет, дедушка…
— Дедушка не знает о тебе, так ведь, Сойка-Пересмешница? Символ восстания и главный информатор подполья…
Дыши, дыши, просто дыши. У него не может быть ничего, кроме домыслов, сплетен, догадок…
— Я не обязана слушать твой бред. Охрана…
— Охрана отправит меня прямиком к Сноу. Как думаешь, что он скажет, узнав про шифрованный канал связи из дворца? Когда следующий сеанс? Ах, да, через час после полного обхода территории… Молчишь?
Это не страх и не паника. Какое-то опустошение, быть может? Ей хочется смеяться, просто хохотать, откинув голову. Или вцепиться ногтями в его лицо и рвать на части, пластать на кровавые ленты. Чтобы так просто? Какой-то альфонс разрушил все, к чему готовились долгие годы…
— Не вздумай кричать. Или выкинуть что-то, если не хочешь, чтобы ваши планы были раскрыты, - Одэйр наклоняется, предупреждающе касаясь пальцем мягких губ, и она чувствует вкус сахара и запах ванили. Как если бы он совсем недавно кормил лошадей кубиками сахара, который они так любят.