— Вы прекрасно понимаете, — начал Ганс, — что в лагере человек без связей и друзей — ничто. Наше знакомство может быть обоюдно выгодным. Это мой друг Иван, — Ганс показал на Антоныча. — Он старший портной пошивочной мастерской и может сшить вам по костюму. Костюмы будут люкс. Я же дам вам по две пары шелкового белья, а как задаток примите подарок, — с этими словами Ганс выложил перед эсэсовскими холуями электрический чайник. Следует заметить, что электрические чайники ценились проминентами на вес золота. В них они готовили себе чай, кофе, кипятили воду — сырая вода в Освенциме была непригодна для питья.
— А что вы хотите взамен? — спросил Вацек, которому такой деловой разговор пришелся явно по душе.
— Немного, — ответил Ганс. — В вашем блоке живет брат Ивана. Сейчас он болен. Нужно ему помочь стать на ноги, чтобы он немного окреп. Сделайте его дневальным или раздатчиком пищи. А пока он поправится, надо, чтобы его не замечали.
— Согласны, — ответил и за штубового и за себя Плюгавый. — Только пусть выходит на аппели и другие построения, которые будет проводить Ауфмайер.
— Ну что ж, договорились, — обрадовался Ганс.
— Слово гонору![50] — с пафосом воскликнул Вацек.
Плюгавый сдержал свое слово. Ни он, ни штубовый, ни остальные проминенты, включая и бесноватого Янкелыпмока, «не замечали» меня. «Не замечали» и того, что Ганс ежедневно приносил мне продукты, делал перевязки. Ганс и Антоныч так же скрупулезно выполняли все пункты соглашения. В Освенциме принцип «я тебе, а ты мне» был незыблем. Я поправлялся, набирался сил, И все это благодаря моим новым друзьям — подпольщикам, участникам освенцимского движения Сопротивления.
Глава 14
Первоначально Освенцим был задуман как лагерь для советских военнопленных. Позже, когда у Гитлера созрела идея «окончательного решения еврейского вопроса», Освенцим расширили, переоборудовали и превратили в гигантский фернихтунгслагер — лагерь уничтожения.
Уже в июле 1941 года в Освенцим начали прибывать первые эшелоны. В девять громадных блоков эсэсовцы умудрялись загонять по нескольку десятков тысяч человек. Эти блоки огородили колючей проволокой, и получился еще один лагерь с так называемой двойной изоляцией. Эсэсовцы боялись держать советских людей вместе с другими узниками. В строго изолированный тюремный блок № 11 со страшным бункером загнали командиров и политработников, считавшихся особо опасными. Он находился в непосредственном ведении гиммлеровского главного Управления имперской безопасности. Советских военнопленных пропускали через газовые камеры и крематории вне всякой очереди, как врагов номер один. Из двух с лишним миллионов советских людей, которые погибли в Освенциме, большинство составляли военнопленные.
Первым восставшим узником в этом лагере смерти был наш красноармеец. В марте 1942 года во время Работы на дровяном складе он зарубил топором эсэсовца. Всех работавших в этой команде пленных расстреляли. После этого случая длительное время советских военнопленных на работы не посылали.
Гитлеровцы решили подкупить отдельные группы военнопленных и натравить их на остальных узников. Так в 1942 году они отобрали сто человек советских солдат и офицеров и поставили их в привилегированное положение: хорошо кормили, на работу посылали на продовольственные склады. И, когда фашистам показалось, что «обработка» удалась, они стали посылать их одних, без контроля, на поиски беглецов в зонах оцепления.
Однажды, когда «привилегированные» искали беглеца на самой границе внешнего кольца большого оцепления, они опрокинули сторожевую вышку вместе с эсэсовцами, которые там находились, убили их и, забрав оружие, бежали. Бежали, как говорится, «с концами»: ни живых, ни мертвых из этой группы в лагерь не привезли. В те времена каждого пойманного беглеца в назидание другим вешали перед строем узников. Строго придерживаясь этого правила, вешали даже убитых.
Эсэсовцы больше не производили подобных экспериментов. Советских военнопленных они не ставили потом ни на одну проминентную должность.
Среди двух тысяч лагерей фашистской Германии Освенцим был единственным, где за всю его историю ни один советский гражданин не занимал ни одной командной внутрилагерной должности.