Вместе с Альтигеном они, накинув плащи, шли по виадуку над широкой торговой улицей, покрытой тенями от стен из каменных блоков, что уходили ввысь.
Вечер близился.
Где-то вверху пролетела стая голубей.
Мимо проходили богатые жители, укутанные в роскошные тоги ярких цветов из парчи и шелка, одетые в золотые украшения. Жители же внизу были в простых серых и тёмных материях. Там стоял шум, вверху же было спокойствие и счастливые лица прохожих, мерно разгуливающих в свое удовольствие.
На крупных перекрестках, которых здесь было немного, стояли по углам пышные кокосовые пальмы, а у главного виадука, по которому и шли Исеп с Альтигеном, по краям росли зелёные кусты тропических растений, завезённых с далекого юга.
— В чем его обеспокоенность? — неохотно спросил Альтиген.
— Он желает сохранения мира и готов сотрудничать, если мы убедим его в наших мирных намерениях. Мы лишим уважения и довериях всю нашу фракцию, если начнем войну.
— Черное рыцарство никогда не нападет на Белый город, — ухмыльнулся Альтиген, — это безумие.
— И потому мы направляемся туда лишь для того, чтобы заверить его в том, — продолжал Исеп в быстром темпе, — этот маг обладает влиянием среди выходцев из Океанических врат.
— Мы имеем хорошие отношения с его родным городом.
— Да, я тоже думаю, что все будет хорошо.
Они подошли к тому месту, где виадук насквозь пересекает центральный зиккурат, это был тёмный тоннель, в котором свет источал лишь противоположный выход.
— Каков он сам из себя? — спросил Альтиген, когда они оказались в полутьме.
— Весьма вспыльчивый и требовательный, амбициозный, с ним лучше вести себя спокойно.
— Думаю, мы поладим. Я ему подыграю и все будет хорошо.
_____
На одном из верхних этажей зиккурата в просторной комнате с высоким потолком царил полумрак, каменные ровные поверхности, простая деревянная мебель без излишеств. Свет стоял среди распускающихся клубов ароматного дыма от зажжённых благовоний.
— Хм… откуда это? — спросил Исеп, сделав глоток из серебряного кубка.
— Это с побережья южнее Нового храма, — не без толики самодовольства ответил Зеланд.
— Да, чудесное вино, — подтвердил Альтиген.
Они сидели в небольших деревянных креслах с кожаными спинками.
"Все в этом городе такое простое и без излишеств, вот что значит, западный стиль…" — с удовольствием подумал рыцарь.
— Перейдем к нашему делу, — начал Зеланд.
Тогда рыцарь, перед тем как сделать глоток, метнул ещё один взгляд на своего собеседника.
Это был худощавый с бледной кожей и впалыми щеками человек на четвертом десятке лет, черные его волосы были не стрижены, губы сжаты, а в глазах была погруженность в нечто важное. В целом от его лица веяло каким-то холодом, но холод это пылал в нем.
— Вы обеспокоены некоей военной угрозой со стороны ордена, который я, так скажем, представляю?
— Да, весьма обеспокоен, — манера речи Зеланда напоминала некую взвинченность, — честно сказать, мысли о возможном вторжение вызывают у меня страх.
— Я здесь для того, чтобы развеять его.
Исеп подлил всем ещё этого чудесного вина.
Рыцарь кивнул, потряс кубок и посмотрел, как вино стекает по стенкам.
— Прошу вас, развейте же этот страх, — он держал голову слегка наискось и говорил то быстро, то слегка затягивая слово, будто подбирая его, — я разделяю опасения Зэориса, но был бы рад их не разделять, весьма рассчитываю на вас.
И он одарил рыцаря краткой улыбкой, в которую была вложена небольшая доля надежды.
— Я уверяю вас лично, — Альтиген стал предельно серьёзен, понизил голос и стал говорить проще, — никакого нападения не будет, никогда. Черный орден, это организованное рыцарство, которое сейчас обеспечивает безопасность на огромных участках континента. Мы несем ответственность за спокойствие на торговых путях между важнейшими пунктами, мы обеспечиваем сообщение между Новым храмом и Золотым троном, между приютом и Новым храмом, между Приютом и Белым городом. И нам сейчас абсолютно ни к чему какие-либо потрясения, войны. Мы неприемлем враждебного отношения к Белому городу в своих рядах. Больше скажу, я лично большой поклонник Белого города, я читал свитки, которые привозили для меня мои люди, я восхищен передовой мыслью Белого города, его некоторые идеи меня потрясают. Единый мир, сочетание севера и юга, я восхищен, если честно, размахом этой мысли. Поэтому, ни о каком вторжении не может идти и речи. То, что сказал сегодня Зэорис в Совете является не более чем всплеском страха.