— Нет, — ответил Альтиор, не выражая взглядом и капли непонимания.
— Хороший город это тот, в котором горожане друзья, — упомянул Стратоник, — я понимаю, о чем вы говорите.
— Да, — Альтиген благодарно посмотрел на Стратоника, — и я хочу сказать, город процветает тогда, когда процветают его горожане.
— Что же вы понимаете под процветанием? — спросил Протелеон, в его хриплом голосе ощущалась надвигающая дряхлость.
Немного сменив позу, расправив плечи и глубоко вдохнув, Альтиген улыбнулся.
— Разумеется, каждый сам понимает для себя процветание, — рыцарь глянул в сторону, слегка вскинув брови, — но все мы, если не лукавить, хотим обладать тем, до чего можно дотронуться, что очевидно для всех людей… Для людей нашего уровня это уже не золото, этим очевидным для нас является, конечно, магия и всё, что хранит её.
— Магия есть жизнь, — задумчиво произнес Стратоник.
— Да, и мы не должны отказывать себе в том, чтобы жить по-настоящему, — добавил Альтиген, внутренне удивившись такой своей легковесной фразе.
— Так значит, — протяжно спрашивал Протелеон, шевеля длинной бородой, — процветание заключено в накоплении магических носителей?
— Да, пожалуй, что так.
— В чем смысл вам делиться такими богатствами, — снова заговорил Альтиор, — вы же сидите на них. Разве ваши горы не усеяны магией?
— Магия, к сожалению, не единственное, из чего состоит жизнь обычных людей, которых на севере все ещё очень много. Поэтому, мы хотели бы сотрудничать. Мы вам руду, а вы нам золото, — Альтиген ещё не знал, услышали ли они его, но ему нравилась хотя бы его собственная речь, и это уже было хорошо.
— Сэр Альтиген, что вы готовы нам предложить? — спросил Стратоник.
— Назовите цену, по которой вы завозите руду из Золотого трона, и я сделаю дешевле.
Стратоник довольно улыбнулся, Альтиген улыбнулся ему о ответ.
Два хлопка в ладоши. Вошли слуги. Исеп внимательно наблюдал, как разливается вино по кубкам, затем вновь все исчезли.
— Господа, — обратился Исеп ко всем, — выпьем за нашу встречу.
— За встречу, — коротко подтвердил Стратоник.
Все пятеро опустошили кубки, слуги стали разливать вновь.
Стратоник взял с блюда виноградную гроздь и стал медленно уплетать её, Альтиор же ни к чему не притрагивался, а только разглядывал Альтигена.
— Белый город, — заговорил вновь император, — будущая столица мира и не может зависеть от кого-либо.
— Да, — отвечал рыцарь, — Не доверяй никому и научись быть один, древний закон. Но разве может существовать столица мира без самого мира? Ну так не бывает. Столица, это бриллиант на короне. Вы хотите сделать её сильной? Ключ к силе в хороших союзах, поверьте мне. Так называемое отречение от мира не приведет вас к могуществу. Все мы хотим процветания, но мы добьемся этого только если будем, так сказать, сотрудничать.
Продолжая говорить, Альтиген внутренне корил себя за то, что тратит так много слов, он понимал, что с Альтиором не получится договориться.
— Процветание кроется для Белого города не в слепом накоплении магических сил, — продолжал Альтиор, — но в преобразовании человека, в создании с помощью магии нового общества.
С самого начала рыцарь видел, как император пренебрежительно и открыто враждебно смотрит на него. Если люди друг другу не нравятся, они не договорятся, какие аргументы не были бы использованы.
"Нет… я тебе не нравлюсь. Ну это не страшно. Мы ещё поговорим при других обстоятельствах," — думал Альтиген, смотря Альтиору в глаза, и как бы говоря ему это, а тот словно отвечал, что это будут явно не те обстоятельства, о которых тот думает.
Стратоник отпил от кубка и повернулся к Альтиору всем торсом:
— Только, — неспешно начал он, — накопив критическое количество магической энергии, мы сможем перейти на новую ступень нашего строительства, без этого не будет условий для рождения нового народа. Магия нужна для укрепления нашего хозяйства, наши поля дают больше урожая благодаря тому, что мы распределяем энергию, этот новый способ орошения позволит нам обеспечить городу устойчивость и стабильность.
— Я не верю в то, что обогащение изменит людей… — отмахнулся Альтиор.
— Прости, что говорим столь непонятно быть может для вас, сэр Альтиген, вы слышали что-нибудь о философии Белого города?