- Нет, - говорю я в ответ. Вегетарианка? Я улыбаюсь сама себе. Видела бы она, как я свежую и потрошу оленя карибу.
Спустя пару минут Талли возвращается с подносом. - Как насчет сыра, домашнего хлеба и копченой ветчины?
При виде еды у меня так и текут слюнки, но я смущаюсь и перевожу взгляд с тарелок снова на Талли.Она ставит поднос и с улыбкой закидывает себе в рот кусочек сыра. - Видишь? Не отравлен. И даже не испорчен.
Я вздыхаю. - Прости. Я стала очень недоверчивой в последнее время. Честно, мне кажется это лучшей едой в мире. - Я намазываю масло на хлеб, кладу сверху кусочек ветчины и уже подношу ко рту, когда раздается стук в окно. - Только не это! - шепчу я, роняя хлеб в панике. Но Талли уже на ногах и идет на звук.
- Не переживай так, Джуно. Это просто ворон. Должно быть проголодался.
- Не впускай его! - кричу я и порываюсь встать на ноги, но тут же шлепаюсь обратно на диван, хватаюсь за лодыжку и охаю от боли. Слишком поздно. Она открывает окно, чтобы кинуть кусок хлеба на подоконник, а он пролетает мимо нее прямиком в дом.
- Эй, ты не обнаглел, приятель? - возмущается она, уперев руки в бока.
- Талли, ты должна вышвырнуть его отсюда, - настаиваю я. - У него на ноге какое-то устройство, отслеживающее местонахождение.
- О чем ты говоришь? - спрашивает она и ловит на полу По, поворачивая его. - Нет у него ничего на ноге.
Мигающий красный огонек исчез. Я вздыхаю с облегчением, хотя внутри, меня все еще мутит от тревоги. - Иди сюда, По, - зову я. Талли отпускает его и ворон перепархивает ко мне.
- Так значит, вы с этой птичкой лично знакомы? - спрашивает она, приподнимая бровь.
Я беру По и пробегаюсь пальцами по его перьям, но на нем ничего нет: ни записки, ни миниатюрного механизма. Должно быть, кто-то снял с него браслет. Но почему?
- Он должен остаться здесь. Мы не можем отпустить его теперь, когда он увидел, где мы находимся, - говорю я и усаживаю его себе на живот. Я глажу его, словно кота, а он ластится к моей руке.
Талли смотрит на меня, нахмурив бровь, и задумчиво приставив палец к губам:
- Обычно люди меня называют странной, но ты со своей птичьей паранойей... - она кивает на По, - ... меня переплюнула.
- Да нет же... - начинаю я.
- Тсс, - перебивает она и качает головой. Закрывает окно, щелкая задвижками, уменьшает фитили масляных ламп, и комната наполняется мягким мерцающим светом, что напоминает мне ночи в юрте.
- Ты ешь. Я в это время обычно уже сплю, но я подожду, пока ты доешь, - она подходит к кровати в углу и вытаскивает одежду из комода, - у меня не бывает гостей, поэтому здесь нет стен. Так что, если стесняешься, отвернись, так как я собираюсь раздеться.
Я сосредотачиваюсь на еде, давая ей возможность уединиться, и через пару минут она возвращается, облаченная во фланелевую пижаму. Она замечает мою улыбку: - Я же сказала - живу без гостей. Что хочу, то и одеваю.
Я проглатываю хлеб и киваю в сторону висящего над дверью ружья: - Это для охоты?
Она мотает головой. - Я слишком брезглива, чтобы убивать кого-то, если конечно, не захотят убить меня. Это больше для защиты.
- От кого? - спрашиваю я.
- Ой, ну знаешь. Бывает, - ухмыляется Талли. - Как ты заметила, я живу несколько в стороне от всяческих коммуникаций, - поясняет она. - Никто не знает, что я здесь.
- Почему? Ты скрываешься от закона или от чего-то еще?
Она качает головой:
- Раз ты гостья, то я первая устраиваю допрос. Но не раньше завтрашнего утра. Ты уже наелась?
- Да, спасибо, - говорю я, отдавая ей поднос. Она вытягивает из-за дивана покрывало и укрывает меня.
- Спи теперь. Дверь и окна заперты, хотя я думаю, если бы те мужчины последовали за нами, мы бы об этом уже узнали. Но, на всякий случай, я прихвачу это с собой в постель. Она снимает со стены ружье и кладет его на пол рядом со своей кроватью.
Я беру лежащий на моей сумке арбалет и пристраиваю его рядом с диваном. Это слабое утешение, и менее мощное, по сравнению с дробовиком Талли, но я чувствую себя в большей безопасности, зная, что он у меня под боком.
к первому курсу в Йеле.
Я должен проявить себя. Я знаю, как мыслит Джуно лучше, чем эти пресмыкающиеся перед отцом громилы. Как только я отделаюсь от них, я продолжу поиски сам.
Остаток пути я еду в тишине, стараясь не думать о ее медово-золотистых глазах.
Глава 42
МАЙЛС
Нам не пришлось долго уговаривать полицию штата вернуть мне «угнанный» автомобиль без судебных разбирательств и заявления об исчезновении человека. Портману, который, как оказалось, состоит в ассоциации ветеранов вместе с одним из патрульных, удается убедить их, что причиной всему подростковая любовная ссора, после которой моя девушка уехала на моей машине, а потом ее подобрали друзья. Кассирша на АЗС утверждает, что была в наушниках и ничего не заметила.