В 1945 г. никто всерьез не воспринимал третий мир как политическую силу на мировой арене — ни Соединенные Штаты, ни СССР, ни старые колониальные державы Западной Европы. К любым жалобам относились с удивлением, а тем, от кого они исходили, советовали хранить терпение, приводя доводы теории «получения благ сверху» в ее всемирном варианте.
Чтобы в этом вопросе не оставалось сомнений, следует отметить, что Соединенные Штаты имели собственную программу для стран третьего мира. Она была провозглашена Вудро Вильсоном в 1917 г. под названием самоопределения наций. Со временем каждый народ должен был получить коллективные политические права на суверенитет, точно так же, как каждый гражданин получал индивидуальное политическое право участия в выборах. Эти политические права позднее предоставили бы странам третьего мира возможность для самосовершенствования, чего-то, что после 1945 г. стали называть национальным развитием.
Ленинизм в идеологическом плане принято считать прямой противоположностью вильсонианству. Однако на самом деле он во многом явился воплощением в жизнь концепции Вильсона, программа которого для стран третьего мира была попросту переведена Лениным на марксистский жаргон — ее стали называть антиимпериализмом и построением социализма. Такое положение наглядно отражало реальные различия в подходе к вопросу о том, кто будет контролировать политические процессы на периферии миросистемы, но в действительности программы были идентичны по форме: сначала должны были произойти политические изменения с целью достижения суверенитета (в колониях впервые, и действительно впервые в тех странах третьего мира, которые уже были независимыми); затем должны были следовать экономические изменения, подразумевающие создание эффективной государственной бюрократии, улучшение процесса производства («индустриализация») и создание социальной инфраструктуры (в частности, в области образования и здравоохранения). Результат, который обещали как сторонники Вильсона, так и приверженцы Ленина, состоял в том, чтобы «догнать» более развитые государства, сократив разрыв между богатыми и бедными странами.
Страны третьего мира пошли по тому пути, который предложили ему вильсонианцы ленинисты. Но, очевидно, ему не терпелось пройти этот путь как можно быстрее. Поскольку схема состояла из двух частей, естественно, страны третьего мира начали с первой из них. Эта часть пути должна была быть пройдена в антиколониальной борьбе в колониях и аналогичных политических революциях в тех государствах, которые некогда были метко названы полуколониями. После 1945 г. ритм развития третьего мира повсеместно ускорился. Китайские коммунисты маршировали в Шанхае. Народы Индокитая и Индонезии отказались смириться с возвращением их колониальных господ. Индийский субконтинент требовал немедленного предоставления независимости. Египтяне свергли монархию и национализировали Суэцкий канал. Алжирцы отказывались мириться с мыслью о том, что их страна составляла часть Франции. Начиная с 50-х гг. по всему африканскому континенту прокатывались волны освободительных движений. Политические революции потрясали страны Латинской Америки, особое влияние на которые оказала победа «Движения 26 июля»[4] на Кубе. И, конечно, Бандунгская конференция в 1955 г.[5]
Главное, что мне хотелось бы подчеркнуть во всех этих политических событиях, состояло в том, что все они с самого начала были по природе своей проявлениями местных стремлений, направленных против Севера. Колониальные державы резко выступали против этого ускорения политических процессов, делая все от них зависящее, чтобы остановить их или замедлить. Они, конечно, применяли для этого разную тактику, причем англичане в этом плане были значительно более гибкими, чем остальные, а португальцы оставались наиболее консервативными. Несмотря на теоретический антиколониализм вильсонианства, Соединенные Штаты стремились по мере возможности поддерживать европейскую тенденцию к замедлению процесса, но в итоге лишь ограничивались призывами к «умеренным» руководителям продвигаться по пути деколонизации не так быстро. Отношение к происходившим событиям со стороны СССР мало от этого отличалось. Ленинизм, очевидно, представлял собой более энергичную и воинственную форму антиколониальной борьбы, чем вильсонианство. И, конечно, СССР оказывал материальную и политическую поддержку многим антиимпериалистическим движениям. Но в очень многих критических обстоятельствах он тоже пытался ограничить или снизить темп происходивших изменений. Особенно в этом плане показательны его роль в Греции и совет, данный Мао Цзэдуну. Но тем, кто внимательно следил за развитием событий во всем мире, хорошо известно, что с предоставлением советской помощи никогда особенно не торопились, и нередко получить ее было крайне сложно; часто Советский Союз вообще отказывался ее предоставлять.
4
5