Отчасти я понимаю этот народ.
Я приехал первый раз в Туркменистан в 1993 году премьер-министром Украины. Посмотрел на Ашгабад - мне дурно стало. Самое настоящее захолустье. Кругом грязь и запустение. Двухэтажные в основном здания… Это при том, что отсюда выкачивали для всего Советского Союза столько газа! Туркмен просто опускали за черту бедности. Люди жили преимущественно в пустынях. Городского населения было очень мало. Средства из союзного бюджета вкладывались только в добычу газа, больше ни во что. Инфраструктуры - ноль. И посмотреть сегодня - это небо и земля. Нагляднейшее доказательство того, что, оставайся они в составе Советского Союза, влачили бы жалкое существование до бесконечности.
Не знаю, почему Ниязов ведет себя, как арабский шейх. С большой уверенностью хочу сказать, что - вряд ли потому, что ему так нравится. Не думаю, что в душе он всегда был шейхом и обрадовался, когда судьба позволила ему реализовать свое внутреннее содержание. Не думаю! По своему воспитанию и опыту жизни он обыкновенный советский человек, как и я. А я себя считаю пусть во многом и советским, но цивилизованным, современным человеком.
Может, Ниязов таким образом проявляет свой дух противоречия перед бывшими товарищами по многонациональной советской номенклатуре. Или так понимает свою обязанность идти навстречу пожеланиям своих сограждан. А может быть, у него есть какая-то своя стратегия, свой план построения современного, но оригинального туркменского общества. У него русская жена.
Я обращаю внимание на практические результаты того положения, какое занимает Ниязов в своей стране. Он един во всех лицах: он и президент, и премьер-министр, и завхоз. Но только поэтому в Туркмении и появился собственный капитал. Правда, сколотить его в общем было не очень трудно: земля дает - бери. Но все равно нужна была личная решимость руководителя, политическая воля.
На сколько лет хватит газа - другое дело. Сейчас добывают 60 миллиардов кубов. Хотят больше, проводят большие исследования запасов. Построены новые заводы, фабрики, дороги.
Доволен ли Ниязовым народ, я с полной уверенностью не могу сказать. У меня не было возможности общаться с людьми без посредников и свидетелей. Но такие вещи, как бесплатный газ, бесплатная электроэнергия и много чего другого, я думаю, не могут не нравиться. Запросы там у людей пока не такие высокие, как у нас. Народ наверняка почувствовал и оценил разницу между жизнью в Советском Союзе и в Туркменистане Ниязова.
Свои стихи он мне не читал, но книги дарил. По моим понятиям, это умные книги, кто бы их ни писал. Одна из них, к примеру, называется: «Ученье - счастья свет». На мой вкус, она содержит мудрые, но не оригинальные мысли. Вместе с тем, очевидно, некоторые даже прописные истины в устах человека, чрезвычайно много сделавшего для своей страны, воспринимаются гражданами этой страны иначе, чем нами. В книге говорится: «Ученый - хозяин науки, общество - хозяин ученого». Или: «Учиться никогда не поздно, потому что уму, в отличие от плоти, не свойственно стареть». Думаю, для туркмен эти «мудрые мысли» могут значить больше, чем те же самые мысли, изложенные по-европейски. Вывод же, к которому Ниязов приходит в своей книге, весьма практичен: «Мы не добьемся расцвета туркменской науки, если в корне не изменим систему образования. Советская школа отстала от требований дня, она изжила себя. Ее главный недостаток - скольжение по жизни, а не проникновение в нее… Наука в нашей стране должна превратиться во всеобщий интерес, в судьбу народа».
Вместе с тем совсем иначе выглядит тот же Ниязов, когда, скажем, выступает с трибуны ООН или в своих статьях для международной аудитории. Иначе - по стилю. Но не по духу в своем отношении к родному Туркменистану и миру вокруг него. «Корень зла не в фатальной несовместимости мировоззрений и ценностей Запада и Востока, а в том, что сохраняющаяся пока система международных экономических отношений в ее нынешнем виде более не соответствует политическим реальностям и потребностям населения земли. Мы поддерживаем усилия по созданию принципиально новой, недискриминационной модели взаимоотношений между большими и малыми государствами, индустриальными и аграрными, о налаживании широкого межрегионального сотрудничества». Это - из статьи Ниязова, приуроченной к Ассамблее ООН в 2000 году.
Он может часами говорить об истории Туркменистана и окружающих его земель. У него не вызывает сомнения, что туркмены когда-то были самыми цивилизованными в Центральной Азии. Он гордится тем, что они доходили до Кавказа. Сам Ниязов, конечно, нерелигиозный человек, но аллах в его стране занимает подобающее ему место. С помощью арабов Ниязов построил красивые и богатые мечети.
К Украине Ниязов всегда относился с огромным уважением.
Вообще все в СНГ к Украине относились намного теплее, чем к России. У нас, украинцев, на постсоветском пространстве была особая роль. Это была роль морального притяжения для остальных стран СНГ. К нам все тянулись, все без исключения.
В мои первые президентские годы лидеры стран СНГ мне постоянно говорили, что если Украина не выдержит, то им дальше делать нечего. Имелся в виду реальный статус государственной независимости, прогрессирующая экономика. Если, мол, потеряет независимость Украина, потеряют и остальные.
А Украина могла не выдержать в первую очередь по экономическим причинам. Главная причина - переход на мировые цены на энергоносители. Скачок. Отрицательный баланс - до 12 миллиардов долларов!
Cтоит отметить, что государство у Туркменбаши - светское все-таки. А он имел, казалось бы, все возможности устроить что-то наподобие иранского государства, тем более что с Ираном у Туркменбаши общая граница.
Во второй половине 90-х главное для меня было - найти альтернативный источник газа для Украины. Таким источником мог быть только Туркменистан. То, что мне удалось договориться об этом с Ниязовым, считаю своей большой удачей и победой. В начале 1998 года я побывал у него и вернулся с пакетом подписанных документов (числом, кажется, 19) об украинско-туркменском сотрудничестве в различных сферах. Главным было межгосударственное соглашение о поставках туркменского газа в Украину до 2007 года в объеме 30 млрд. кубометров ежегодно. Туркменистан согласился продавать, а Украина - покупать газ на туркменско-узбекской границе по 32 доллара за 1 000 кубометров.
Это была победа, конечно, не над Ниязовым. Украина ему тоже была интересна - интересна тем, что, установив связи с ней, он избегал излишней зависимости от России. Вообще, должен сказать, россияне не должны обижаться, что никто не хочет быть в зависимости от них, что все, от Эстонии до Украины, с самого начала прилагают большие усилия для того, чтобы не просто чувствовать себя независимыми, а быть реально независимыми. Это в природе всякого полноценного государства.
Если бы Россия вела себя по отношению ко всем своим соседям идеально, если бы у них не было ни малейшего повода для настороженного отношения к ней, они все равно блюли бы свою независимость.
Россия тогда брала туркменский газ по 12 долларов. Это очень мало, но Туркменбаши был в таком положении, что ему некуда было деваться: газ есть, а покупателей нет, если не считать Армении с Грузией, но тем было нечем рассчитываться.
Мы предложили ему большую цену, и все равно с выгодой для себя, потому что она была намного ниже, чем российская - для нас. Но договориться с Туркменбаши - только половина дела. Он продает нам газ на границе с Узбекистаном. Значит, надо решить вопросы транспортировки через Узбекистан, Казахстан, Россию. Пришлось договариваться с руководством этих стран. Это было трудное и в высшей степени деликатное дело. За спиной каждого из моих партнеров маячила тень России с ее очевидными и, в общем, естественными интересами. Интересы вот какие: закупить по возможности весь имеющийся в этой части мира газ и навсегда (что ей во многом и удалось - правда, только в 2004 году), а также стать единственным транспортировщиком.
Как- то прилетаю в Узбекистан, а там, оказывается, только что побывал глава «Газпрома»…
Бывало и наоборот: прилетает куда-то человек из Москвы, а там, оказывается, уже побывал я. Наши договоренности с тем же Туркменбаши явились для Москвы неожиданностью.