Вот еще: «Меня всегда то удивляло, что как-то все смотрели на ту работу, которую творили, как на дело, которое создавалось лично для меня, а не как на широкую государственную творческую работу».
Павлу Скоропадскому было тогда неполных 45 лет. Большинство его противников были значительно моложе. С моей точки зрения, они были моложе его не только по возрасту, но и по уму. Намного моложе! Вспоминая восемь месяцев своей «каторги» на посту гетмана, он то и дело подчеркивает злобу своих политических противников. Злобу и непонимание.
Я тоже этого хлебнул.
Последнее покушение на меня готовилось, когда я уже был в отставке, в начале этого года. Информация была получена россиянами. Из ФСБ ее передали в СБУ, назвали предположительного исполнителя, день намеченной акции. Что интересно - на всякий случай продублировали эту информацию американскому посольству в Киеве. Или наоборот: сначала сообщили американцам, потом продублировали украинским спецслужбам. Нет, скорее всего, все-таки сначала связались со Службой безопасности Украины, которую тогда возглавлял Турчинов. Мне американский посол при встрече говорит: «Господин президент, мы тоже принимали участие в предотвращении покушения на вас. Обратились в СБУ и предупредили их».
Я потом подумал, что россияне решили подключить американцев не случайно. Видимо, это принято в таких случаях. Таким способом предотвращается злонамеренное игнорирование информации. Я все это узнал по прошествии времени. По правилам, охраняемое лицо не обязательно ставится в известность о таких делах. В общем, это можно назвать рутиной. Минимум одна предполагаемая попытка покушения в год - такова статистика моей охраны. В последние пять лет, кажется, было больше, но я запретил мне докладывать. Подобные доклады не прибавляют настроения, тем более что ты не можешь быть на сто процентов уверенным, что тебе не посылают таким способом некие сигналы. Что-то до меня доходило потом, стороной, случайно. В последний раз целью могло быть одно: дестабилизация обстановки в стране. «Оранжевой» власти это было однозначно невыгодно. Россиянам и американцам - тоже, иначе они бы не вмешались. Вот и думай: кому же было выгодно?
7 октября
Депутатский корпус постсоветской Украины отличается массовым походом «в науку». Не успел стать депутатом - глядишь, он уже доктор наук, член-корреспондент академии наук, академик. В этом смысле Украина стала приближаться к республикам Кавказа брежневского времени. Там, как тогда шутили, каждый четвертый житель был кандидатом или доктором наук - главным образом исторических. Вместе с депутатами «в науку» пошла и верхушка нашей бюрократии… Дело понятное, но для меня все-таки и загадочное. Ведь люди же отлично знают, какой ты «ученый». Зачем же по собственной воле становиться объектом насмешек и презрения? Или это все делается для того, чтобы похвастаться своими «достижениями» перед друзьями детства? Но ведь и они знают, что к чему - на дворе двадцать первый век.
Неловко ставить в пример себя, но все же… Мне не было тридцати лет, когда я получил предложение войти в список группы ракетчиков, выдвинутой на соискание Ленинской премии. Я отказался в пользу человека, чьи заслуги тогда были значительнее моих. Сказалось, наверное, самолюбие молодости. Мне, мол, не нужны не вполне заслуженные награды - я еще добьюсь вполне заслуженных. Мое имя в творческом коллективе, получившем Ленинскую премию, появилось значительно позже.
28 октября
К 1994 году вся наша экономика была бартеризована. Меняли товар на товар. Искусство наживы состояло в том, чтобы в конечном итоге получить все-таки деньги, продав полученный товар тому, у кого они имеются, - например, иностранному покупателю. Такая схема позволяла руководителю предприятия легко присваивать значительную часть выручки. Сначала бартер был ограничен рамками Украины. Потом изобретательные люди сообразили перенести его на межгосударственный уровень. Берешь в России газ по 50 долларов, у себя в Украине продаешь по 80 (а было и по 120). Но рассчитываешься с Россией не деньгами, а товарами - по ценам, естественно, значительно превышающим себестоимость, и часто - по специфической договоренности с теми же россиянами. «Наваривали» огромные капиталы.
Бартер, конечно, спас нашу экономику. Он возник сам собою - от того, что не было другого выхода: наш купонокарбованец в расчетах не участвовал. После развала Советского Союза экономические отношения оказались отброшенными на столетия назад - во времена, когда обмен совершался по принципу: товар на товар. Контролировать этот процесс было, во-первых, некому, поскольку государства как такового не существовало. (Я уже не раз это говорил. С течением времени люди будут все меньше верить, что так в действительности и было.) Во-вторых, контролировать было невозможно чисто технически. Вы можете только догадываться, что производство данного гвоздя такому-то заводу обошлось в копейку, а продан он был не за две копейки, а за двадцать. Копейки-то нигде не фигурируют!
Лучше, наверное, все-таки говорить не «бартер спас экономику», а «экономика спасла себя бартером». Есть истина настолько простая, насколько и великая: пока существует человек, будет существовать и материальное производство. Оно будет существовать, и не может не существовать по весьма простой причине: человеку надо что-то есть, во что-то одеваться, иметь крышу над головой. Пример Украины первых постсоветских лет это наглядно показал. Вспомним. Нет ничего: ни власти, ни денег, а производство все-таки теплится, и товарообмен не останавливается. Все это медленно, почти незаметно, но неуклонно движется в одном направлении: к норме. К той норме, до которой на тот момент доросло человечество, - к свободным, цивилизованным частнособственническим товарно-денежным отношениям. До этой нормы нам далеко еще и сейчас, а тогда расстояние казалось бесконечным. Тем не менее мы продолжали двигаться в этом направлении. Сначала мы двигались почти механически или как во сне, потом - все более сознательно, рассчитанно.
Важнейшим, труднейшим был переход от бартера к прямым денежным расчетам. Но и он совершался так постепенно, так подспудно, что не все даже замечали всю сложность этого дела. Потихоньку росло производство, потихоньку начинался экспорт на Запад, на мировой рынок. Первыми туда пошли металлы. Это значит, что в страну потек ручеек валюты, долларов. Стало приходить в себя государство. Оно установило правило: половину экспортной выручки продай Национальному банку. А Национальный банк с валютой - это уже экономика, это уже жизнь. Если у вас есть твердая валюта, под нее вы можете выпускать свои деньги. Есть деньги - будут и желающие их зарабатывать.
Люблю одну еврейскую притчу. Мне ее рассказал бывший министр экономики Роман Шпек. Или она американская - точно не помню. Может быть, притча американского еврейства. Дело не в этом, а в том, что притча мудрая и глубоко познавательная. В ней в сжатом виде содержится вся экономическая наука. Притча начинает с того, что в некотором царстве, в некотором государстве жило племя, у которого ничего не было, ни единого доллара - хоть ложись и помирай. Но одному человеку помирать очень не хотелось. Он сделал фальшивый доллар, купил муки, испек каравай и продал его. На выручку снова купил муки, но уже больше, испек несколько караваев. Так начался товарооборот, и вместе с ним - круговорот денег. Наконец, фальшивый доллар вернулся к человеку, который его изготовил. Он говорит своим соплеменникам: «Видите этот доллар, с которого все началось? Он фальшивый, но я пустил его в оборот, и он сделал свое дело. Теперь я его порву».
Это притча о первичном накоплении. Чтобы закрутилось дело, должен появиться первичный капитал. Кто-то должен любым путем, всеми правдами и неправдами собрать, сколотить его из тех крох, что рассыпаны вокруг него. Кто-то должен сгрести эти крохи в первую кучку. Лопатой - так лопатой, голыми руками - так голыми руками. И этот «кто-то» обязательно находится, потому что, как сказано, пока существует человек, существует и материальное производство. Кто-то обязательно должен сделать толчок, стать первым звеном товарно-денежной цепочки. Американо-еврейская притча берет для наглядности предельный случай: нет ничего, ни одной крохи, ни одного доллара - ну что ж, нарисуй его и пусти в оборот. Господь тебя оправдает. Главное - чтобы начался оборот, потому что оборот - это жизнь, а жизнь - это оборот.