14 апреля
Ко дню моей победы на досрочных президентских выборах в 1994 году Украина была готова разродиться двумя моделями или проектами. Можно было, наверное, пойти (или попытаться пойти) по тому пути, по которому повел Белоруссию Александр Лукашенко. Получилась бы восстановленная, насколько возможно, советская система: видимость частной собственности при жестком централизованном управлении всем и вся. Но это привело бы к окончательной разрухе. Ведь, во-первых, масштабы украинской экономики несоизмеримы с белорусской. Во-вторых, в Белоруссии не было нашей отсталой металлургической промышленности, полуразрушенной - угольной.
Л. М. Кравчук рассказывает об одной встрече Сталина с Пономаренко, одним из руководителей партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. Это было сразу после войны. Сталин ему сказал, что в Украине ничего строить не надо, потому что Украина, мол, «для нас» вражеская страна, особенно - Западная. И, конечно, все украинское крестьянство. Кравчуку это рассказывал сам Пономаренко.
Белоруссия не тащила на себе такой груз, как 40 процентов союзной мощности военно-промышленного комплекса, причем, с незамкнутым циклом производства - сборочные заводы размещались в основном в России. И можно было пойти по пути часто непопулярных, но крайне необходимых реальных рыночных реформ тоже при достаточно жесткой централизации управления основными процессами.
Этот путь я и выбрал. Соответствующим образом комплектовалось и мое окружение (мне не нравится понятие «команда»), люди, которые понимали меня и на которых я мог положиться. В этом и вижу свою основную заслугу.
Если присмотреться к людям и политическим силам, которые на протяжении всех десяти лет моего президентства подвергали меня самой жестокой критике, то увидим, что это были левые - от крайних до умеренных. Случайно ли это? Кто громче всех осуждал меня за «авторитаризм», за «издевательство» над демократией? Те, кто по самой своей идеологии, по своей политической родословной ни в грош не ставили демократию. Наиболее респектабельным из этих критиков был лидер социалистов Александр Мороз. Одно время он считался чуть ли не совестью нации. Многие уверены, что он спас страну от еще большего завинчивания гаек с моей стороны. Разбудите среди ночи его поклонника - и он перечислит вам соответствующие его поступки. Среди них не будет одного из первых и для меня самых характерных поступков. Я говорю о циркуляре, который Мороз в качестве спикера парламента направил местным советам с предписанием выполнять только распоряжения Верховной Рады. «Большой демократ» Мороз хотел таким образом, под шумок первых дней моего президентства явочным порядком взять всю власть в стране в свои руки!
И что бы он делал с этой властью? Для решения каких задач, для проведения какой политики он бы ее употребил? Задайте этот вопрос его самым горячим сторонникам и поклонникам, и вы убедитесь, что они знать не знают его программы, его конкретных предложений. Не читали, не слышали. То есть, кто-то, может, и читал, и слышал, да не вчитывался и не вслушивался. И не вдумывался. Не вдумывался в то, что за демократию Мороз боролся ради строительства социализма. Причем социализма, во многом похожего на советский социализм, не имеющий ничего общего с социал-демократией западного образца, для которой частная собственность так же священна, как и для либералов. Получается, что на словах борьба шла за демократию, а на деле - против нее.
Справа меня никто особенно не критиковал, а если критиковали, то главным образом за «пророссийский» курс. Не проходило дня, чтобы я не жалел, что ни в стране, ни в парламенте у меня нет реальной правой оппозиции. Пусть не очень сильная, пусть какая-никакая, но - реальная, то есть состоящая из серьезных, грамотных рыночников-либералов, способных завоевать голоса хоть малой части избирателей. Мне страшно не хватало силы, которая толкала бы меня в сторону либерализма, обвиняла бы меня в медлительности, непоследовательности, нерешительности - и тем самым помогала бы мне противостоять левым и популистам.
Почему я так и не дождался появления такой силы? Я думаю, потому, в частности, что я как раз и представлял собой искомую реальную правую, или либеральную силу. В экономике ничего правее просто не было. Это подтвердилось не совсем обычным образом.
Оппозиция, которую возглавил Ющенко, считалась либеральной, во всяком случае, недвусмысленно демократической, прозападной, рыночной из рыночных. Но стоило ей стать властью, и что мы увидели? Мы увидели не просто левую политику, а хуже, чем левую, - бал в стране стал править дешевый антирыночный популизм.
Пришлось лишний раз убедиться, что до самого окончания моего второго президентского срока в стране так и не появилась правая оппозиция. Самым правым оставался я, бывший «красный директор». Вспоминаю, каким скепсисом, каким сарказмом была встречена фраза, которую обронил как-то, кажется, в 2001 году в одной из газет Роман Безсмертный: «Я знаю, что по взглядам Кучма - либерал». В последний же мой президентский год и в первые месяцы «оранжевой» власти с этим согласились уже многие, даже те, кого весьма трудно было заподозрить в излишне коротких отношениях со мной.
16 апреля
Визит Путина в Германию - конечно, успешный визит. Формально поездка была приурочена к открытию международной Ганноверской ярмарки, в которой приняли участие десятки российских компаний. Фактически же визит вылился в масштабные переговоры в политической, экономической и других сферах. Российский президент провел серию встреч с канцлером Германии Герхардом Шредером.
Помимо совместного рамочного заявления Путина и Шредера «о стратегическом партнерстве в области образования, науки и инноваций», были заключены и конкретные договоренности, подписаны соглашения о сотрудничестве между российскими и немецкими компаниями, предусматривающие значительные инвестиции в российскую экономику. Российский газовый монополист «Газпром» договорился с германской BASF о создании совместного предприятия по строительству Североевропейского газопровода. Концерн Е. ОN AG получил право приобрести весомую долю в освоении Южно-Русского месторождения, а «Газпром» - эквивалентное участие в активах концерна в области сбыта газа и электроэнергии в Европе. Внешэкономбанк (ВЭБ) подписал кредитные соглашения с Deutsche Bank и Export-Finans Bank.
Производит большое впечатление мощная «раскрутка» в российской печати заявленного Путиным и Шредером намерения строить газопровод по дну Балтийского моря. Это сигнал Украине - как будет действовать Россия, если ей не удастся прийти к согласию с украинскими партнерами относительно перспектив стратегического сотрудничества в газовой сфере. Бросается также в глаза, что громкое объявление о новом транзитном мегапроекте делается спустя несколько недель после визита Путина в Киев, в ходе которого ему не удалось договориться с Ющенко, в частности - о судьбе газотранспортного консорциума.
Менее успешным визит Путина в Германию не мог быть, если учесть немецкую заинтересованность в российском газе, в российской нефти. Шредер обслуживает интересы немецкой экономики. И Путин обслуживает интересы российской экономики. Потому что только экономика может непредвзято засвидетельствовать, успешное правительство или не успешное. Она выставляет отметки. Я тоже обслуживал интересы украинской экономики. Думаю, это стало особенно видно после того, как завершилось мое пребывание на посту президента.
Ющенко и Тимошенко не стали обслуживать интересы украинской экономики, и она сразу полетела под откос.
Ющенко попытался совершить «десять шагов навстречу людям». В его плане действий предусматривались заманчивые вещи.
Создать 5 миллионов новых рабочих мест (для этого - ввести систему госзаказа, обеспечить гарантированный доступ к кредитам для малого и среднего бизнеса, привлечь в экономику Украины инвестиций в 10 раз больше, чем в последний год моего президентства).
Обеспечить приоритетное финансирование социальных программ.
Увеличить бюджет за счет уменьшения налогов.
Развернуть решительную борьбу с коррупцией.
Создать безопасные условия для жизни людей. d
Защитить ценность семьи, уважение к родителям и права детей.
Содействовать духовности, укреплению моральных ценностей.