Индо-багдадский путь от гаваней Гуджарата шел через Оманский залив к Ормузу, порту, лежащему в горле" Персидского залива. Из Ормуза индийские “ иранские корабли направлялись к острову Киш, а оттуда к устью Тигра — Евфрата и по Тигру поднимались до Багдада. "В старину, — пишет Марино Сануто, — большая часть пряностей и [прочих] товаров, шедших на Запад, доставлялась этим путем в Балдак [Багдад], а затем через Антиохию и Ликию поступала в наше море, и тогда и пряностей и иных товаров было [в Багдаде] больше, чем нынче, да и стоили они дешевле”[53].
Две причины вызвали упадок Багдада: первый сокрушительный удар нанес этому мусульманскому Риму 1258 г. Хулагу. Правда, город вскоре отстроился и следы великого разорения исчезли, но монгольское завоевание нарушило всю систему былых торговых связей Багдада, от него отсечены были мусульманские страны Северной Африки и Аравийского полуострова. Не меньший урон причинил Багдаду поход Бейбарса в Сирию в 1268 г. Проход Портела в Аманских горах, через который шла дорога из Багдада и Мосула в Айяс, оказался в руках египетских султанов, и Багдад утратил почти всю свою западную клиентуру. Впрочем, Марко Поло, побывав в Багдаде, писал в 1272 г., что по Тигру “купцы с товарами плавают взад и вперед” и что из Багдада в Индию ходят купцы, за “добрых осьмнадцать дней пути” добираясь до Индийского моря[54]. Арабский автор Шамс ад-дин в начале XIV в. описывал Багдад как перекресток, на котором встречаются торговые люди Йемена, Зенджа (Восточной Африки), Индии и даже Китая; судя по его сообщению, в это время Багдад вел торговлю и с Египтом и с Западом. Однако учитывая характер монголо-египетских отношений, следует признать, что сведения Шамс ад-дина вызывают некоторые сомнения[55].
Все движение торговых судов на индо-египетском и нндо-багдадском путях подчинялось режиму муссонов. На запад, в сторону Адена и устья Тигра — Евфрата, корабли выходили из портов Индии в октябре — ноябре, в начале сезона северо-восточных муссонов; в апреле — мае, в начале сезона юго-западных муссонов, суда совершали переход через Персидский залив и Аравийское море в обратном направлении.
Третий, индо-иранский путь на восточном своем отрезке совпадал с индо-багдадским и от индийских гаваней шел к Ормузу через Аравийский и Оманский заливы.
От Ормуза к Тебризу вела сухопутная дорога. Одна ее ветвь пересекала Фарс и следовала через Лар и Шираз в Кашану; другая соединяла Ормуз с Кашаном через Керман и Йезд. От Кашана дорога шла через Саву к Зенджан к столице монгольского Ирана — Тебризу[56].
Насколько от монгольского завоевания проиграл Багдад, настолько выиграл Тебриз. В конце XIII — начале XIV в. Тебриз стал крупнейшим узлом главных караванных путей Передней Азии. В Тебризе пересекались караванные дороги, ведущие из Китая, Афганистана, Хорезма, Грузии, Ирака и Луристана. При этом произошло смещение главных транзитных направлений.
“Поскольку, — пишет советский историк-иранист И. П. Петрушевский, — монголо-иранское государство стремилось направить караванную торговлю через свои владения, оно должно было продвинуть пути этой торговли к югу от старых караванных путей, пролегавших через территории нынешних советских Азербайджана, Грузии и Армении... в более южные области, защищенные от золотоордынских вторжений”[57]. В конечном итоге выиграл Иранский Азербайджан и его главный город Тебриз.
Уже Марко Поло описывал Тебриз как величайший в Передней Азии центр торговли и ремесла, кстати отмечая при этом, Что “сюда за чужеземными товарами сходятся латинские купцы”[58].
На Запад из Тебриза шли две параллельные дороги в Эрзурум. От Эрзурума путь шел на Эрзинджан — Сивас — Кайсери. В Кайсери эта великая караванная магистраль разветвлялась. Одна дорога вела прямо на запад к Анкаре, Бруссе и Константинополю, другая следовала через Конью в Смирну, третья уклонялась на юг, пересекала на Гуглагском перевале горы Киликийского Тадэа, а за Гуглагом от нее веером расходились дороги в гавани Корикос и Айяс и столицу Киликийской Армении Сис, орлиное гнездо на поднебесных кручах Тавра.
В Малой Азии от главного караванного пути отходили боковые ветви к черноморским гаваням, в частности к Синопу и Трабзону, столице карманной Трапезундской империи, которой правили отпрыски византийского императорского дома Комнинов. Пути, ведущие из Тебриза к портам Мраморного, Эгейского и Черного морей и к гаваням залива Искандерон, пересекали области, фактически недоступные для врагов монгольского Ирана — золотоордынских ханов и султанов Египта. И кроме того, иль-ханы брали с иноземных купцов пошлины ничтожные в сравнении с поборами египетских властей и дозволяли перевозить любые товары в любом направлении. Об этом с удовольствием писал Марино Сануто, которого, однако, очень печалило то, что львиная доля пряностей поступала в “наше море” не через Тебриз, а через Александрию[59].
55
W. Held,
56
В XIV в. на этом последнем участке, близ Зенджана, возник новый крупный торговый центр и узел караванных путей — город Султания, куда иль-хан Ульдзейту в 1305/06 г. перенес столицу монгольского Ирана
58
[Марко Поло],