К счастью, о предсмертном визите покойного к Ефрему журналисты не пронюхали - и скандал обошёл старого кудесника стороной.
Но сильнее всех, конечно, донимали так называемые «самострельщики» - лица, пытающиеся овладеть волшебством по книжкам и без должной подготовки. Запомнился браконьер, решивший шутки ради выяснить, чем жена занималась в его отсутствие: завернул, недоумок, совиное сердце в суконный платок, приложил к левому боку спящей супруги - и услышал такое, что опрометью кинулся к колдунам, умоляя отшибить ему память, а иначе он за себя не ручается. Глеб опрометчиво исполнил просьбу вольного стрелка, после чего тот, естественно, отказался платить. И в самом деле - за что?
- Ну… не смертельно… - утешил Ефрем питомца. - Ежели всё забыл - значит снова попробует…
Так оно и вышло. На сей раз Портнягин, наученный опытом, совершенно справедливо заломил двойную цену, потребовал деньги вперёд и вместе с памятью напрочь отшиб клиенту охоту к подобным экспериментам. Словом, в конечном итоге оплошность юного чародея особых последствий не имела, хотя и стоила жизни ещё одной сове - птице, занесённой, между прочим, в национальную Красную книгу.
Внезапно среди глухой осенней ночи что-то разбудило Глеба. Юноша вскочил с узкого своего топчанчика и даже не понял сразу, в каком он сейчас теле: физическом или астральном. Спросонья такое случается довольно часто. Топчанчик был пуст, но это ещё ни о чём не говорило - физическое тело могло выйти на автопилоте в туалет. Линолеум весьма натурально холодил босые подошвы. Дверной косяк на ощупь тоже представился Портнягину вполне вещественным, что опять-таки ничего не доказывало, поскольку энергетические оболочки эфирного слоя очень точно копируют форму реальных предметов и внешне мало чем от них отличаются.
Так и не определившись, озадаченный Глеб выбрался из чуланчика. Ефрем спал. Форточка была открыта. Бело-серого пригорка на мониторе не наблюдалось - видимо, Калиостро отбыл на крышу, где по настроению мог обитать неделями, питаясь святым духом, - проще сказать, ловил голубей.
Затем внутреннего слуха коснулось еле уловимое одобрительное похрюкивание. Приблизившись на цыпочках к койке учителя, Портнягин присел и осторожно заглянул в бездонные подкроватные глубины. Так и есть! Учёная хыка с довольным урчанием уминала солидный клок чьей-то положительной энергии.
Глеб устремился в коридор и, окончательно уверив себя, что находится в астрале, попытался пройти сквозь прикрытую входную дверь, в результате чего звучно с ней соприкоснулся. Чертыхаясь и потирая ушибленный лоб, выглянул на площадку. Ночной гость сидел на верхней ступеньке и тихонько плакал. Ничего удивительного: удачная атака хыки неминуемо повергает жертву в депрессию.
- А постучать ты, конечно, не мог! - упрекнул Глеб.
Плачущий поднял лицо, вытер слёзы и, пошатнувшись, встал. Этакий стареющий ангелочек с прозрачным дымком редеющих волос над выпуклым жалко наморщенным лбом.
- Ну? - выжидающе сказал Глеб.
- Опять приходил… - перекривившись от ужаса сипло сообщил незнакомец.
- Кто?
- Начальник…
- Куда?
- Ко мне… домой…
- А! Во сне, что ли?
На потасканном ангельском личике проступило смятение.
- Да… Нет… Не знаю… Может, и во сне…
- А сам где живёт?
Выцветшие голубенькие глаза закатились припадочно, но уже в следующий миг незнакомец совладал с собой.
- Нигде… Похоронили его… позавчера…
- На каком кладбище? - подавив зевок, осведомился Портнягин.
Гость вскинул голову, уставился, не смея надеяться.
- Первое городское… У центральной аллеи…
- И чего хочет?
Ответить незнакомец не успел. Тихонько завыв, как далёкая сирена, медленно отворилась входная дверь, и на пороге обозначился старый колдун Ефрем Нехорошев. В халате и шлёпанцах.
- Чего ж ты клиента на лестнице держишь? - буркнул он. - Зови в дом, коли выспрашивать начал…
Бедолагу напоили обжигающим отваром нечай-травы и, погрузив на пяток минут в гипнотический сон, наскоро подлатали ему повреждённую хыкой энергетику. Между делом Глеб передал суть их краткой беседы на лестничной площадке.
- Вампир скорее всего, - небрежно заключил он. - А может, просто к перемене погоды…
- Ну, в какой-то степени все начальники упыри, - заметил старый колдун. - Хотя тут ошибиться - раз плюнуть! Был случай: праведника с упырём перепутали… Праведники - они ж тоже не разлагаются. Разрыли могилу, а он там лежит нетленный. Подумали, что упырь, решили ему осиновый кол забить…
- Забили? - с интересом уточнил Глеб.
- Ага! Забили! - жёлчно откликнулся Ефрем. - Только было примерились - молния с ясного неба! Осину - в уголь, людишек - наповал… Ну, давай будить, что ли?
Глеб легонько тряхнул усыплённого за плечо. Тот всхлипнул, открыл глаза, горестно замигал.
- Слышь, - дружески сказал ему Глеб. - А ты такой способ не пробовал? Встаёшь спиной к кладбищу, бросаешь через себя копейку…
- Пробовал… - безнадёжно прошевелил губами тот.
- А слова при этом какие говорил?
Клиент вздохнул, припоминая, потом произнёс с запинкой:
- Вот тебе медный грош… меня не трожь…
Портнягин снисходительно усмехнулся.
- Эх, лапоть… Это ж от простых покойников заговор! А тебе от начальства надо… Запоминай: «Не то он зав, не то он зам, не то он печки-лавочки, а что мне зам, я сам с усам, и мне чины до лампочки…» Ну и понятно, в конце: «Слово моё крепко…» Напрочь отшибает!
Ефрем нахмурился.
- Да погоди ты… торопыга! - прервал он воспитанника. - Сначала причину выясни, а там уж советуй… - Снова повернулся к гостю. - Как величать-то прикажешь?
- Власий… - торопливо представился тот. Поколебался и добавил опасливо: - Леонардович…
- Ну, давай рассказывай, Леонардыч, что у тебя с начальником вышло… Не зря ж он с того света достаёт!
Леонардыч съёжился, закусил губу, но податься было некуда.
- Вызвал, накричал… - надтреснутым покаянным голосом начал он.
- Это когда ещё живой был?
- Ну да… Где, говорит, отчёт о командировке? Дома, говорю, оставил… Марш, говорит, домой!.. Я - домой… Составил кое-как, прибегаю обратно, а его уж инфаркт хватил… - Тут у Леонардыча перемкнуло связки, и пришлось промочить горло подостывшим отваром нечай-травы. - А позавчера… хороним… Лежит в гробу, а лицо у самого строгое-строгое… Как тогда в кабинете… И сам не знаю, что на меня такое нашло… Подошёл прощаться - и отчёт ему свой… под покрывальце… Так с отчётом и зарыли…
- О-ё… - только и смог вымолвить старый колдун. Встал. Вопросительно оглядел собственное жилище и вновь вперил жуткий взор в умолкнувшего клиента. - Да ты хоть сам понимаешь, что натворил? - В голосе Ефрема звучал испуг. - Тут жена в гроб мужу фотографию свою положит - в тот же год за ним уйдёт… А это ж тебе не фотка любительская! Официальный документ!
Глеб сидел, боясь поднять глаза на замершего (если не умершего) Леонардыча, и бессмысленно перечитывал строки расстеленной на столе газеты: «В ходе вчерашней антитеррористической операции у населения было изъято около ста тысяч денежных средств в долларовом эквиваленте, отложенных на покупку оружия и взрывчатых веществ…»
- На каком он кладбище? - сурово спросил колдун.
Клиент молчал. Немота припала.
- На первом городском, - ответил за него Портнягин, по-прежнему не поднимая головы.
Ворота кладбища, разумеется, оказались закрытыми, поэтому пришлось воспользоваться проломом. На внутренней стороне стены в лунном свете угадывалась кривая надпись: «Все бабы - стервы!»
- Ишь, не лежится им! - проворчал Ефрем, косясь на корявые буквы. - Ну, веди, Леонардыч, показывай…
И они двинулись по направлению к центральной аллее: впереди вздрагивающий и озирающийся Власий, за ним колдун с бутылкой позитивно заряженной воды. Цепочку замыкал Глеб. Он нёс бутерброд с говядиной - в жертву кладбищенским лярвам.