Еще один кивок, и старик пожелал стать меньше ростом, чтобы на него не обращали внимания. Как бы не вышло так, что дикари выставят его виноватым. Хотя в чем он, черт побери, виноват?!
В этот момент пошел дождь. Редкие крупные капли шлепались о землю, наиболее интересный звук раздавался, когда они ударялись о полы шляпы главного: «Памс! Памс, кпамс!»
– Не люблю сырость. Давай продолжим разговор в корабле, странник?
– Нет. – Густав покачал головой.
– Что значит «нет»? Ты не хочешь пригласить меня к себе домой? Боишься чего-то или брезгуешь?
– Нет значит нет.
– Это не разговор, странник. Дай мне ключи.
– Нет. – Густав сделал шаг назад и потянулся за пистолетом.
Тут же поднялись ружья, и один из целящихся что-то пискляво сказал главному на незнакомом языке.
– Не надо стрелять! – внезапно крикнул Марков, очевидно поняв сказанное. – Мы отдадим вам ключи, отдадим корабль. Только не надо стрелять!
– Ни хера мы им не отдадим, придурок, – процедил Густав. – Это мой дом, и я им его не сдам. Если будет нужно, пристрелю хотя бы одного. Быть может, двоих, как ты и сказал, дикарь. Но первым будешь ты.
– А ты бы прислушался к своему престарелому дружку, – абсолютно спокойно произнес главный. – Говоришь, это твой дом? А ничего, что ты пришел в мой дом и обокрал меня?
– Я?!
– Да, ты, не я же, тупоголовый ты кретин! – Главный развел руками, и его друзья услужливо загоготали. – Или ты скажешь, что пришел в аптеку просто так, поглазеть? Там же висит предупреждение для таких придурков, как ты. Но ты либо близорукий, либо чрезвычайно смелый. Я не люблю ни тех ни других.
– Мы взяли немного лекарств, потому что у меня закончился аспирин, а моему товарищу нужны таблетки от почек.
– Вот оно что. Ну, а дальше как мы поступим? Ты взял, взял просто так и без спросу. Я же сегодня не получал никаких писем, в которых звучала бы такая просьба. Правильно говорю, Серый?
– Да, Бояр, – кивнул один из горожан, державший руки в карманах. У него была большая голова, длинная тонкая шея и выступающая вперед верхняя челюсть. Очевидно, Большой Взрыв добрался до него изнутри, еще немного, и он родился бы мутом.
Главарь, которого звали Бояр, удовлетворенно кивнул.
– Вот и ребята подтверждают, что ты мерзкий нахаленок. Расплатиться не хочешь?
– Хочу. Вот. – Густав снял рюкзак, открыл его и достал из внутреннего кармана сережку. Показал ее главному и кинул.
Тот ловко поймал украшение, попробовал его на зуб и перекинул Серому. Сережка исчезла в его карманах.
– Отличная штука. Надеюсь, не твоя была. – Опять услужливый хохот. – Но это цена за лекарства. Цена же за твое нахальство – корабль. Отдашь его мне, и вопрос решен, иди куда шел.
– Ты совсем меня за дурака держишь?
Рука у Густава уже потихоньку затекала, находясь за спиной, но отпускать пистолет или, наоборот, вытаскивать его сейчас не имело смысла. Дикари могли пристрелить его просто так, без всяких разговоров. Тут нужен был особый подход, чтобы выкарабкаться. Но, похоже, что Бояру этот подход уже изначально не нравился.
– Нет, я держу тебя за маленького вонючего мудака, который решил показать мне, какой он умный. У меня огромное желание заглянуть тебе в голову. И знаешь что? Мне кажется, что я там ничего не найду. Пустота. Если крикнуть тебе в ухо, то ты сойдешь с ума от эха. Короче, давай так – ты даешь мне ключи, и я тебя отпускаю. Вместе со стариком. Либо ты не даешь мне ключи, мы вас убиваем, я забираю корабль, и мы с ребятами уезжаем. К вам претензий никаких, сумеете свалить из города без бошек на плечах – ваше право, задерживать не стану.
Серый визгливо захохотал, брызгая слюной. Густаву внезапно захотелось пустить первую пулю именно в него, а не в главного. Пальцы сжались так, что побелели костяшки, но пистолет оставался на месте. Пока оставался.
– Давай попробуем договориться по-хорошему. Мне не хочется отдавать тебе корабль. Я могу отдать что угодно, но не корабль.
– С тобой мне договариваться не о чем, странник. На раздумье даю тебе пять секунд. А вы, ребята, пока можете хорошенько прицелиться.
Разномастная дружина Бояра вскинула ружья. И вот теперь пришло время заговорить пистолету Густава. Он быстро, насколько это вообще возможно было, сделал четыре вещи: взмолился, чтобы пистолет не зацепился за ремень, выхватил его, прицелился в Бояра и прокричал:
– Я успею нажать курок до того, как это сделают они!!!
Главный дернулся в сторону, но было поздно: рука Густава проследовала за его движением и, что удивительно, не дрожала. А вот парни Бояра хоть и участвовали во многих драках, но почему-то испытывали страшное нервное напряжение. Этот странник нервировал их, раздражал, но одновременно они его боялись. Было в нем нечто такое, что заставляло сперва слушать приказы Бояра, потому что так легче, а затем уже и действовать. Будь их воля, они бы прошли мимо или убили бы странника на расстоянии, но не вели бы с ним никаких разговоров.