Зака перенаправили сразу же на голосовую почту, что его очень удивило, но также и наполнило ужасом. Он знал Малколма. Зак был с ним в туре четыре или пять раз и был его любимым автором песен. Малколм никогда не выключал телефон, если только не записывал. Зак позвонил в офис «Cornerstone» и был переведен в студию.
— Студия «Cornerstone».
— Трейси? Это Захария Обри.
— Привет, Зи. Как делишки?
— Я в ударе. Малк там?
— Да, он в запое и ведет себя как придурок. Торчит в студии уже около двадцати часов.
— Да?
— Угу. Эйс написал довольно неплохое дерьмо, Зи. Удивил всех.
Зак прислонился к кухонному столу, его сердце безжалостно колотилось в груди.
— Зи, ты тут? Хочешь, чтобы я прервала сеанс?
Черт, да. Прерви этот гребаный сеанс, и пусть Малколм скажет мне, что сделка отменяется. И если он это сделает, он никогда, никогда больше не получит ни одной из моих песен. Никогда.
— Нет, Трейси. Спасибо.
— Без проблем. Хорошего тебе дня.
Телефон дважды запибикал, прежде чем подняли трубку.
— Студия «6», это Майк.
— Майк, это Зи.
— Привет, Зи! Где, черт возьми, ты был, чувак?
— В Мэне. Позови Малколма.
— Вот дерьмо. Ты только что разминулся с ним. Он и группа ушли с Эйсом.
— Где Джонни?
— Эм, он, э-э... он...
— Я знаю, что ты жестикулируешь ему, Майк. Дай ему трубку. Сейчас.
Мгновение спустя в трубке раздался голос Джона:
— Зи-и-и!
— Мудак.
— Эй, ты не можешь со мной так разговаривать.
— Как захочу.
— Я же сказал тебе, получить подтверждение в письменном виде, нет?
— Я уточнял у него это три дня назад. Он сказал, что купит песни.
— А я говорил тебе, что он скользкий ублюдок. Потребовалось лишь немного убеждения, чтобы заставить его взять дерьмо Эйса.
Зак не мог поверить, что был так слеп. Он сжал руку в кулак и прорычал:
— Как сильно тебе нужен был гитарист для «Mechanics», Джонни? Ты действительно, такой подонок? Ты втиснул Малколму песни Эйса, только чтобы я смог поехать в тур?
Джонни рассмеялся.
— Что я могу сказать? Ты — лучший, Заки. Думаю, я отправлю тебя в тур, ты вернешься, и мы поговорим о еще нескольких песнях.
Лицо Зака вспыхнуло, дыхание перехватило.
— Я больше не хочу работать с «Cornerstone».
— Разве ты не говорил, что тебе нужны деньги?
Зак прикрыл трубку ладонью и заорал «Бл***ть!» изо всех сил.
— Полегчало? Давай теперь поговорим о бизнесе.
— Поступи правильно, Джонни. Купи песни так, как мне обещал Малк.
— Не могу. Я куплю их по обычной цене.
Что бы ты делала, если бы могла делать все?
Сочиняла бы стихи.
В его воображении промелькнуло лицо Вайолет. Ему нужно было, чтобы у нее было достаточно денег, чтобы выплатить аванс и выкупить контракт. Зак нуждался в том, чтобы она была в безопасности и окружена заботой. Ему нужны были для нее все сорок тысяч.
— Мне нужно больше денег.
— Отлично. Тащи свою задницу сюда на завтра. Ты уезжаешь в Загреб в пятницу. Тридцать шесть городов. Сорок два шоу. Я заплачу тебе тридцать пять за песни и тур. Беспроигрышный вариант.
Для тебя, слизнявый ублюдок. Зак поморщился, но у него не было выбора. Ему придется отправиться в турне.
— При одном условии.
— Я не могу тебе заплатить больше за песню, Зак.
— Я не хочу больше. Я просто хочу все это. Каждую копейку. Вперед. Плюс еще пять, которые я буду тебе должен, — он потер большой палец, пытаясь сообразить, что скажет Вайолет. — Сорок тысяч за песни и тур.
— И зачем мне это делать?
— Потому что я не поеду, пока ты не согласишься. Я написал «Driving Rain» и большинство других песен для этого проклятого тура, и никто не знает запилов (прим.: гитарное соло с резким звучанием, обычно демонстрирующее технические возможности инструмента и исполнителя) так, как я. Ты знаешь это, и я знаю это. Это единственная причина, по которой ты заставляешь меня отправиться в путь. Ты уже показал себя этим ходом: «Mechanics» — товар, спрос на который растет, и ты не можешь позволить себе иметь непрофессионала в этом туре.
— Ты самодовольный маленький ублюдок, Зи, даже если ты прав. Хорошо, что ты такой талантливый. Отлично. Сорок тысяч и ты напишешь хит для Mindy May за последние пять. Чтобы он взорвал чарты. К Новому году.
— Черт, — прошептал он себе под нос. Единственное, что он ненавидел больше, чем сочинение песни по контракту — это сочинение песни для подростковой аудитории. — Хорошо, — простонал он.
— Чек подойдет?
— Нет, — сказал Зак со сталью в голосе. — Кого ты знаешь в «Masterson»?
— Которое издательство?
— Да.
— Пару редакторов, думаю. Ни одного из них не знаю хорошо. Знаешь, эксклюзивные ужины, игры в гольф, рождественские вечеринки. Не часто пересекался, но лично знаком с парочкой из них.
— Выбери того, которого ты знаешь лучше всех.
— Хм, Герман Хили. Думаю.
— Когда мы закончим разговор, ты позвонишь Герману Хили и получишь контракт для моей подруги Вайолет Смит. Через час он позвонит ей на мобильный и сообщит хорошие новости: «Masterson» берут ее книгу стихов, и они хотят предложить ей контракт и аванс в сорок тысяч долларов — я хочу, чтобы ты отдал мои сорок тысяч «Masterson». Ты понял? Сделай это, и я поеду на гастроли. И у тебя будут песни. Мы будем квиты.
— Если это заставит тебя поехать в тур? Меня это устраивает. Я позвоню и договорюсь о межофисном чеке, — Зак мог сказать, что Джонни все записывал. — Зак, ты знаешь, что это абсурдный аванс для нового автора, верно? Не говоря уже о поэзии. Кто такая, черт побери, Вайолет Смит?
— Кто-то, кого я знал давным-давно. В Йеле.
— Ах. Понятно. Нет дела лучше незаконченного.
— Кроме дел с тобой, ты, манипулирующий придурок.
— Ты должен быть здесь завтра утром, Зак. Я доверяю тебе.
— Я никогда не давал тебе повода не делать этого, — ответил он. Его сердце болело от того, что он собирался сделать с Вайолет. — И еще кое-что, Джонни, иначе сделке конец. Мое имя не упоминается. Никогда. Ты меня понял? Она никогда не должна узнать, что я это подстроил. Все, что она знает, это то, что они полюбили ее работу и предложили ей контракт. Все.
— Конечно, Зак. Никогда не думал, что ты романтик в шпионском стиле. Застой, да?
— Увидимся завтра.
— В репетиционной студии в десять.
— Пошел ты, Джон, я же сказал, что буду.
Он положил трубку. Как только Зак попросил о сделке, понял, что должен сделать. Вайолет наконец-то вернулась с распущенными, беспорядочными волосами и душераздирающим творчеством. Он вспомнил первые дни после их воссоединения и то, как критически она относилась к своим стихам. Если он скажет, что купил ей контракт на книгу, она не только снова потеряет веру в свой талант, но и возненавидит его за то, что он лгал, целуя ей задницу и ее уверенность в себе пострадает. Это могло поставить под угрозу ее творчество. Второй раз в жизни он не мог отнять у нее что-то важное. Нет. Зак этого не сделает.
Мужчина думал о Вайолет и ее неспособности сказать ему, что она любила его. О том, как девушка откладывала разговоры о совместной жизни и более прочном, чем визит к нему в Нью-Йорк в понедельник будущем. Может быть, ей нужно было немного пространства, чтобы разобраться во всем. Может, нужно было решить, участвовала она в этом или нет, потому что мужчина планировал остаться с ней навсегда, а она даже не могла сказать ему «Я люблю тебя».
Он направился в свою комнату, чтобы начать собираться. Зак чертовски не хотел оставлять ее, но как бы ему ни было больно признавать это, это могло быть к лучшему. Это дало бы ему правдоподобную причину согласиться на гастроли и дало бы ей пространство, чтобы понять, чего она хотела. И Зак чертовски надеялся, что это был он.
***
Вайолет глубоко вздохнула, прежде чем выйти из машины. Территория Смолли включала в себя большой дом — массивный коттедж в Нантакетском стиле с шестью спальнями, гостиной, столовой, залом, изысканной кухней, медиа-залом и кинозалом, а также, крышей со свесом, которая окружала все жилище и служила верандами при каждом удобном случае — плюс, двух небольших коттеджей для гостей, построенных из той же серой гальки, что стояли на правой стороне участка. Оттуда к дамбе спускалась зеленая лужайка, усыпанная остатками листьев, оставшихся от урагана. Шикарный лодочный сарай соответствовал дизайну дома и коттеджей, а причал с просторными сиденьями выглядел заманчиво, несмотря на октябрьский холод.