Он проверил кухню. Койот стоял там, уставившись в пространство, словно напрягаясь, чтобы услышать что-то вдалеке, что, возможно, так и было. Через несколько секунд животное повернулось и посмотрело на Гарри полными беспокойства глазами.
Они здесь.
Гарри кивнул ему через стекло.
Я знаю.
Он вернулся в комнату и включил подсветку, чтобы осветить двор и окрестности. Ничто не выглядело необычным, но и двор выглядел как-то не так. Даже обыденное выглядело зловеще, словно это был лишь занавес, скрывающий то, что скрывается под ним. Пластиковый поддон для садового шланга, намотанный на него зеленый шланг, грязный и местами перекрученный, словно мертвая и разлагающаяся змея... барбекю, частично прикрытое черным, побитым непогодой брезентом, местами расколотым и порванным, словно каким-то диким зверем... пустой внутренний дворик, садовая мебель, которая обычно стояла там, уже убрана в подвал... все это казалось таким... угрожающим. Но Гарри понятия не имел, почему.
Он сосредоточился на свете. Неизвестно, сможет ли освещение местности отпугнуть злоумышленников, но попробовать стоило.
По крайней мере, я увижу их приближение.
Проходя мимо эркера, он остановился и присел. Он увидел что-то на улице - что-то, чему не было места, - быстрое пятно, которого не должно было быть. Он прислонился спиной к окну и вгляделся в ночь.
Из центра улицы на дом смотрела одинокая фигура. Одетый в черное, он был смертельно бледен, как и остальные, но этот незнакомец был маленьким, как ребенок. Только это был не ребенок.
Что-то другое...
То, что он принял за бледную плоть, на самом деле было чем-то вроде обмотки вокруг конечностей и лица существа.
Бинты, это... это бинты...
Он в недоумении уставился на существо из своего кошмара - та же странная забинтованная фигура, которую он видел в своей голове, сотрясалась в конвульсиях.
По-видимому, обезображенная каким-то врожденным дефектом, дегенеративным заболеванием или травмой, карликовая фигура стояла, сгорбившись, в позе, напоминающей жертву инсульта, руки были плотно сложены на груди, запястья торчали из грязных бинтов и загибались кверху, пальцы сжаты в свободные кулаки. Когда он сделал несколько шагов ближе к дому, Гарри смог лучше разглядеть лицо. Оно тоже было обмотано старыми и сильно изношенными бинтами, за исключением прорези для рта и пары неровных отверстий для глаз. Из отверстий в бинтах на голове торчали клочья волос, и хотя существо выглядело человеком, оно передвигалось, странно прихрамывая, как будто ноги у него были не одинаковой длины, а может, и вовсе были обрубками. Однако оно продолжало идти вперед, и Гарри мог видеть, что обрубок правой ноги волочится по тротуару с неприятным скребущим звуком.
Разум подсказывал ему потянуться к камере, но он не мог пошевелиться. В ужасе он наблюдал за тем, как существо, прихрамывая, приближается к проезжей части. Медленно, с огромным усилием, одна из шишковатых рук отделилась от тела.
Прямо на Гарри.
Не открывай дверь, не открывай, пожалуйста, не надо, пожалуйста, Господи, помоги мне, не открывай дверь, нет, не надо - не открывай, помоги мне, я...
"Мистер Фремонт?"
Гарри отмахнулся от воспоминаний, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. "Простите, я..."
"Я понимаю, что вы неважно себя чувствуете и сейчас находитесь в состоянии сильного стресса, сэр, но мне нужно, чтобы вы как можно лучше сосредоточились. Как вы думаете, вы сможете сделать это для меня?"
Перед ним стояла женщина-полицейский, миниатюрная и привлекательная брюнетка с волосами, собранными в хвост и скрепленными резинкой. Она не была похожа на полицейского. Если бы она не была в форме, он бы предположил, что это учительница, а может, продавец или специалист по связям с общественностью. Рация на ее поясе потрескивала, поэтому она немного убавила громкость и посмотрела на Гарри, явно пытаясь понять, с чем именно ей предстоит столкнуться. У нее были большие и глубокие карие, почти черные глаза, и хотя она обладала типичной манерой поведения полицейского, она казалась менее властной, чем большинство других, а ее тон был терпеливым, беспристрастным и пронизанным искренним состраданием. По мнению Гарри, ей было около двадцати пяти.
Технически достаточно молода, чтобы быть моей дочерью, ради всего святого.
" Вы можете сделать это для меня?" - снова спросила она, глядя на его маленький командный центр и бейсбольную биту, которую он оставил прислоненной к стене.