— Особые места для особых людей! — сказал Кармайкл.
— Ты же англичанин, что ты понимаешь в футболе? — подколол О'.
— Если уж на то пошло, ты тоже ничего не понимаешь, как и Поллианна.
— Не волнуйся, как только она увидит парней за работой, она влюбится в этот вид спорта, — бодро ответила Пенни.
Прозвище должно было бы меня раздражать, но на самом деле я понимала, что только те, кого приняли в команду, имеют какое-то прозвище. После меня появилась другая стажёрка, более медлительная, не желающая слушать приказы и, главное, постоянно чем-то недовольная. О’ никогда не обращался к ней по прозвищу, и через две недели её отослали. Так что я была довольна прозвищем, которое теперь использовали даже те игроки, к кому меня прикрепили.
Прошло ещё несколько минут, затем на поле начали выходить сотрудники команд. Мы оказались прямо перед зоной Ravens.
Свои места заняли врачи, массажисты, помощники тренеров и в конце концов главный тренер.
Они были похожи на множество копошащихся муравьёв. Наконец, на поле вышла вся команда в ярко-фиолетовой форме, белых брюках и тёмных шлемах.
Найти среди них Харди было на уровне инстинкта, мой взгляд немедленно устремился к нему, словно намагниченный.
На поле вышли Dolphins в белой форме и брюках бирюзового цвета. Стадион тут же взорвался аплодисментами в адрес хозяев.
— Сейчас судья проведёт жеребьёвку, кто начнёт игру в нападении, а кто в защите, — объяснила Пенни.
Игроки окружили главного тренера, а затем все вышли на поле и выстроились в ряд.
— Мы начинаем в защите, — прокомментировал О'. — Надеюсь, Динамит взорвёт в прорыве каждый ярд поля, особенно сегодня, когда у нас прайм-тайм. В пресс-зале журналистов будет в два раза больше, и этот костюм в тонкую полоску будет смотреться на нём просто великолепно.
Команды выстроились в линии, и Dolphins начали игру.
Я была настолько невежественна в этом виде спорта, что понимала только то, что каждый раз, когда кто-то касается мяча, его приземляет куча гигантских игроков, и что Харди удивительно быстр для такого высокого и крупного человека.
Другие стилисты вокруг меня радостно приветствовали очередного игрока Dolphins, похороненного под горой игроков Ravens. Наши места были так близко, что мы могли слышать крики парней и шум, который издавало их снаряжение при каждом захвате. Ещё одна атака, и ещё один игрок, которого Харди завалил на бегу.
— О боже, но… но разве ему не больно? — спросила я с ноткой опасения.
— У них есть защита, не волнуйся. — Хихикнула Пенни.
— Ну а если кто-то во время схватки не сможет дышать, они заметят?
— Конечно, но им нужно следить за тем, чтобы противник не преодолел десять ярдов с четырёх попыток.
Я вернулась к созерцанию поля, так ничего и не поняв. Майами предприняли ещё одну попытку прорыва, и Балтимор снова заблокировали её. Затем судья бросил на поле что-то жёлтое, и я поняла, что был совершён фол.
Команды снова выстроились друг напротив друга, Dolphins снова вбросили мяч, один из их игроков начал бежать по боковой линии и был буквально сбит кем-то из Ravens, кто не был Харди.
Трибуна стилистов встала, выкрикивая имя Аполло.
Игра продолжилась, и, насколько я поняла, Майами были подавлены до такой степени, что к четырнадцатой минуте четвёртого тайма Балтимор выигрывал со счётом двадцать шесть — ноль.
Линию нападения, или скорее атаку Ravens остановить было невозможно. Слишком много раз парни бежали к тачдауну, к воротам — восемь раз, — говорил гигантский светодиодный индикатор стадиона, когда до конца игры оставалось пять минут. Даже для меня было очевидно — это эпический проигрыш.
Во время игры Пенни объяснила мне, что расстановки постоянно меняются: есть нападение, защита и специальная команда, и они появляются в зависимости от действий, поскольку изменения не имеют предела. Были игроки, которым квотербек не мог передать мяч, были те, кто играл роль «призраков», их единственной целью было забрать мяч, когда всё шло не так. Она объяснила мне, что номера почти всегда соответствовали роли игроков, хотя правила не всегда соблюдались, и что единственным исключением были нападающие, которые носили футболки с 50 по 79. Кроме того, часто упоминаемый квотербек не был единственным дирижёром команды, потому что каждая атака была более тактической, чем казалось. А потом она объяснила мне, что знаменитые чёрные полосы на скулах игроков служили для того, чтобы солнце или прожекторы стадиона не отражались на их лицах, что позволяло избежать казусов в ситуациях, когда свет мог стать помехой, например, когда нужно было следить за траекторией полёта мяча.