Это откровение заставило его усмехнуться.
Он любил День благодарения и Рождество, потому что может провести время с родителями, о которых говорил с гордостью, и не может дождаться лета, чтобы поехать на пляж с кузенами, которых было семь, и все они мальчики.
Короче говоря, Харди, помимо того, что сексуальный, милый и интересный, казался парнем с золотым сердцем, которому есть что рассказать. Идеальный, приветливый парень, который менее чем за три часа пригласил бабочек в моём животе порхать, да так, что я забыла Дина, своего бывшего, который бросил меня, потому что я была недостаточно распутной и недостаточно увлечённой его собственными увлечениями. Это была одна из причин, по которой я не могла дождаться окончания школы, чтобы уехать из Лас-Вегаса. Я понимала, что если останусь тут, то закончу жизнь с очередным Дином, возможно, работая швеёй в каком-нибудь второсортном шоу на Лас-Вегас-Стрип, с лавиной мечтаний, запертых в ящике шкафа в полуразрушенном доме.
На самом деле, в отличие от жизни Харди, моя жизнь была не только неинтересной, но и гораздо более печальной. Я никогда не выезжала за пределы Вегаса и предпочитала не говорить о своей семье: отец был жестоким человеком, мать — наркоманкой, и они вели себя так безответственно по отношению ко мне, что суд отдал меня на попечение бабушки, когда мне было одиннадцать.
Я училась в государственной школе, и без стипендии я бы никогда не смогла позволить себе университет, а поскольку дома мы были далеко не богаты, сводить концы с концами было нелегко.
Ещё одним ужасным отличием от жизни Харди было то, что у меня не было друзей, кроме Тедди. У меня не было кузенов, и День благодарения, а ещё хуже Рождество, всегда навевали на меня глубокую печаль.
Именно в эти дни становилось очевидным моё жалкое существование.
К счастью, вместо денег у меня было много оптимизма и надежды. Я была готова сделать всё, чтобы выбраться из Вегаса и стать известным модельером, и приложу максимум усилий, чтобы улучшить свою жизнь.
Очевидно, однако, чтобы не показаться в глазах Харди версией порно-Бритни девочки-зажигалки, так сказать… я решила приукрасить некоторые моменты своей жизни. Я рассказала ему, что живу в Карсон-Сити с родителями, успешными юристами, на вилле с бассейном. Призналась, что предпочитаю кошек собакам, и придумала, что у меня их две.
Я также рассказала ему, что три года подряд выигрывала конкурс на звание королевы весеннего бала и у меня есть мечта стать модельером.
Отчасти, рассказав всю эту ложь, я начала чувствовать себя виноватой, потому что это правда, что я больше никогда его не увижу, но также правда и то, что Харди казался действительно честным парнем. Но в конце концов, серьёзно: кто его увидит снова?
— Какой у тебя рост? — спросила я, глядя на его босые ноги рядом со мной.
— Метр девяносто девять.
— Чёрт, до двух метров не хватило сантиметра.
— Ещё есть время вырасти.
— Ты когда-нибудь пробовал играть в баскетбол?
— Да, конечно, но у меня лучше получаются более физические виды спорта, например, американский футбол. (Прим. пер: далее в тексте просто футбол)
— Неа, я ненавижу футбол, это спорт для идиотов, Харди! — воскликнула я. — До сих пор ты говорил со мной об интересных и оригинальных вещах, а потом опустился до этого проклятого пещерного спорта?
Он улыбнулся, заинтригованный.
— Что плохого тебе сделал футбол?
— Мой бывший, этот идиот, был капитаном школьной команды. Он заставлял меня смотреть все его игры, но спустя два года я до сих пор не понимаю, что происходило на поле.
— Бывший?
— Именно так, бывший.
— И у тебя сейчас нет парня? — спросил он.
— Нет, я ищу того, кто ненавидит футбол.
— Я ненавижу овальный мяч.
Я хихикнула. Блин, да он и в самом деле идеален, даже в том, как тонко и мило ухаживал за мной. И вдруг я обнаружила, что молюсь о том, чтобы нас больше никогда не выпускали из этой кабинки. Я взяла бутылку водки и сделала ещё один глоток.