Мы с двоюродным братом сели в машину и начали осматривать окрестности Балтимора. Этот город не годился для тех, кто его не знал, и тем более для одинокой и беззащитной девушки. Я искал её в круглосуточных барах рядом с Center, спрашивал всех о ней, но Пруденс словно исчезла.
На рассвете Алекс вернулся в Center, чтобы сделать несколько звонков, а я остался прикованным к своему внедорожнику, гадая, куда, чёрт возьми, может пойти человек без денег и документов. Следовало обзвонить больницы, но для этого мне требовалась смелость, которой у меня ещё не было. В отчаянии я связался с координатором защиты, поскольку его лучший друг был полицейским из Балтимора, чтобы узнать, не попала ли она в ещё большую неприятность, но Пруденс Хэрродс не было и следа.
Ничего не решив, я вернулся домой и оказался перед Тилли и О'. Они сидели в моей гостиной вместе с двоюродным братом.
Я заставил себя сделать глубокий вдох, хотя мне хотелось вытолкать их вон пинком под зад.
— Ты! Ты солгал мне, и если с ней что-нибудь случится, я призову тебя к ответственности. — Я указал на О’.
— Ты играл Пробоул, мы не хотели, чтобы ты расстраивался.
— Это я приказала ему ничего тебе не говорить, — вмешалась Тилли. — Харди, девушка, о которой идёт речь, не отрицала, что не соблюдала пункты, которые в контракте требовал именно ты.
— Пруденс не отрицала этого, потому что она не лгунья. Эти положения призваны защитить мою конфиденциальность. Может быть, вам показалось, что она нарушила мою личную жизнь?
— В контракте указано, что романтические и сексуальные отношения между стилистами и клиентами запрещены и…
— Этот контракт хотел я. Минимум, что вы могли бы сделать, это позвонить мне или проконсультироваться с моим представителем! Вам не приходило в голову, что есть причина, по которой я не сообщил о Пруденс?
— Я соблюдала процедуру и должна защищать имидж своего агентства. Не хочу, чтобы девушки залезали в кровати игроков НФЛ, — ответила Тилли, словно мы говорили чушь.
— Вон, — просто сказал я, указывая на дверь. — Из моего дома, и, думаю, я больше не хочу видеть кого-либо из Debut в моей квартире или в раздевалке.
— Это невозможно, — ответила она, улыбаясь мне.
Я сделал шаг в её сторону, и победоносная улыбка исчезла с лица Тилли.
— Ещё посмотрим, я ломал колени и за гораздо меньшее.
— Разговор окончен, — объявил Алекс, указывая на дверь. Они ушли, но я не мог чувствовать себя менее дерьмово. Если с Пруденс что-то случилось, я никогда себе не прощу.
— Эй, почему бы тебе не пойти отдохнуть? — спросил двоюродный брат.
— У меня не получится.
— Не хотел тебе говорить, но пока тебя не было, я обзвонил больницы, и её имя среди пациентов не значится.
— Я позвонил в полицию, там её тоже нет.
— Что ж, это отличные знаки, ты так не думаешь?
— Мне это не помогает, Алекс.
— Хочешь вернуться в машину?
— Да, думаю, так и сделаю. Сидение здесь без дела никому не поможет.
— Послушай, Харди, мне очень жаль, но ты должен был рассказать мне о ней, я мог бы как-то защитить её.
— Нет, ты не мог. Наш план состоял в том, чтобы не попасться до Супербоула, а затем она подписала бы новый контракт без каких-либо пунктов. Я должен был проявить выдержку, перестать вести себя безответственно, но вместо этого не смог устоять. Она мне нравится, она другая, ей наплевать на футбол, и когда я встретил Пруденс, она понятия не имела, кто я такой, хотя после драфта я оказался во всех спортивных новостях страны.
— Драфт?
— Да, мы познакомились пять лет назад, потом встретились снова...
— Значит, ты уже знал её?
— Да, я знал её, а что? — В этот момент у меня зазвонил телефон, это был Джесс. — Джесс!
— Харди, мы только что приземлились в Балтиморе, Тедди получила сообщение от некой Эмбер, в котором говорится, что Пруденс на автовокзале «Хопкинса»!
Глава 29
Она
Till the world ends
Я так замёрзла, и, честно говоря, думала, никогда больше не почувствую тепло. Мои руки стали красными, я время от времени шевелила пальцами ног, чтобы убедиться, что продолжаю чувствовать все десять из них. А потом мне захотелось спать, очень сильно, но я была слишком напугана, чтобы уснуть на этой скамейке. Голод... ну, он ещё не наступил. К счастью, печаль отняла, по крайней мере, эту потребность.
Я провела ночь на автобусной станции «Хопкинса», единственной, к счастью, с минимальной охраной. Часы ожидания прошли в воспоминаниях и страхах из детства, что всплыли на поверхность в свете последних событий. Я думала о Лас-Вегасе и о тех годах, когда мать пыталась обо мне заботиться, о пьяных ночах, когда она водила меня в Хантридж-парк, и обо всех тех случаях, когда я подвергалась опасности, даже не подозревая об этом.
Даже в ситуациях, которые не могла контролировать, мне всегда удавалось выжить. Мне помогала удача, и именно на это приходилось полагаться, в надежде, что посланный мною сигнал S.O.S будет пойман как можно скорее.
Когда меня выкинули из Center, я действительно не знала, куда идти, без денег и без телефона, и единственное решение, которое пришло в голову, это переждать, в тёплом и безопасном месте, пока Тедди или Харди не вернутся из Флориды. Хотя я понятия не имела, сколько времени это займёт.
Чёрт, чёрт, если бы я запомнила хотя бы один из телефонных номеров, всё было бы просто, но вместо этого мне пришлось умолять девушку, которую встретила в туалете, связаться с моей подругой через профиль в Instagram, чтобы сообщить ей, что я на этой станции. Тем временем прошла целая ночь, а ко мне так никто и не пришёл.
Мне не верилось: в один момент казалось, что я живу в раю, а в следующий момент меня бросили в адское пламя.
Без милосердия, без малейшего внимания.
Мне было стыдно за то, что я поверила, будто кто-то считает меня достойной чего-то. Чувствовала себя разочарованной и униженной.
То, что меня назвали никчёмной, бездарной и бесполезной помощницей, было унизительно, ведь я верила во все слова, которые Тилли посвятила мне ранее. А ещё я верила, что О' и Кармайкл — мои друзья, но это было не так.
Когда я научусь не доверять? Когда научусь быть более циничной?
Я смахнула с лица ещё одну слезу.
— Пруденс, — услышала своё имя.
Я обернулась и увидела Харди. Вскочила со скамейки и бросилась в его объятия.
А потом расплакалась, вдыхая его запах. Я была напугана до смерти и обняла его крепко, очень крепко.
— Пруденс, не плачь, пожалуйста. — Но эти слова заставили меня плакать ещё сильнее, потому что были сказаны правильным человеком. — Ты замёрзла, пойдём где потеплее. — Я не оставлю его, не хочу, чтобы это произошло снова. Харди обнял меня ещё крепче и поцеловал в макушку. — Всё в порядке, пойдём домой.