— Хорошо, очень хорошо. Где остальные?
— За покупками.
— Она?
Моя бабушка улыбнулась.
— Она в спальне. Это её работа, — объяснила бабушка, указывая на корзину с печеньем в форме звёзд. Я попробовал одно, и оно оказалось на удивление съедобным. — Выглядит неплохо.
— Правда, вкусные. Она приложила много усилий, и выпечка не сгорела.
Я закончил есть и запил стаканом молока.
— Бабушка, тебе нравится Пруденс? — спросил я, хотя уже знал ответ.
— Ох, Малыш, очень. Она именно та, правильная. Пруденс не фанатична и не заносчива, как те девчонки, которых приводил домой Алекс. И у неё нет всех этих накладных ресниц, похожих на волосатых червей. Она мне нравится, — вежливая, добрая и смотрит на тебя с такой любовью.
Я знал. Кроме того, Пруденс сразу же всем понравилась, и я не сомневался, что они примут её с распростёртыми объятиями, одарив любовью, которую она заслуживает. Это даже дало мне немного передышки, поскольку всё внимание стало делиться между Пруденс и мной.
— Я тоже смотрю на неё с любовью.
— Так и должно быть.
— Пойду посмотрю, чем она занимается.
Я поднялся наверх и подошёл к спальне, но обнаружил, что она заперта.
— Пру? — позвал я.
— Иду! — ответила он, открывая дверь.
— Почему ты заперлась?
— Потому что не хочу, чтобы вошла твоя бабушка, — объяснила она, указывая на кровать, где было размещено всё необходимое для упаковки подарков. Поскольку мы наконец остались одни, я запер дверь и приблизился к ней. — Разве ты не закончила с подарками?
— Твои мама и бабушка положили под ёлку пять подарков с моим именем, я им только по одному!
— Так?
— Поэтому мне пришлось пойти и купить им ещё.
— Пруденс, это не игра с победой или ничьей.
— Харди, я не хочу произвести плохое впечатление.
Я взял её на руки и поймал зубами губы Пруденс, лаская их языком. Подтолкнул её к кровати.
— Будь хорошим мальчиком, Харди, — приказала она, пытаясь ускользнуть от меня.
— Я не смогу быть хорошим, если мы не занимались сексом несколько дней, а послезавтра будет важный матч, который я сыграю после трёх пропусков из-за травмы. Мне нужно ослабить напряжение, а ты мне не помогаешь.
— В доме твоя семья.
— Сейчас их нет. Бабушка занята приготовлением печенья, возится с блендером и противнями, поэтому она нас не побеспокоит.
— Я не хочу, чтобы она подумала, что…
— Пруденс! Когда они с моим дедушкой поженились, у них уже было двое детей. — Я приподнял её, в ответ Пруденс обняла ногами мою талию. Думать так нехорошо, но я не мог дождаться, когда закончится Рождество и в нашей квартире снова воцарится уединение. Пруденс легла передо мной, я снял с неё брюки и джемпер. На ней было простое нижнее бельё, и я замер, чтобы посмотреть на её белую кожу, длинные ноги, которые скоро откроются только для меня. Я расстегнул джинсы и освободил член.
Устроился между её бёдер и стал тереться о лоно своей эрекцией, пока член не стал ещё твёрже. Пруденс застонала. Я знал, что ей, как и мне, нравится такая прелюдия, и слышать, как она наслаждается, по-прежнему было самым прекрасным звуком из всех. Я выгнул спину и протянул руку, чтобы погладить пальцами её губы. В ответ она прикусила мне подушечку пальца, а затем облизала.
— Давай, детка, ты меня делаешь твёрдым, — поддразнил я. Пруденс обхватила мой член, провела ладонью по длине, затем направила его внутрь себя и раздвинула ноги, приглашая меня войти глубже. Я закрыл глаза, задыхаясь от удовольствия ощущения её влажности, такой, как мне нравится. Несколько мгновений колебался, прежде чем войти глубже. Потом вынул, посмотрел на свой член, покрытый её возбуждением, и одним толчком снова вошёл в неё.
Пруденс снова застонала.
Я сделал это снова, вышел и погрузился в неё, трахая одним толчком. И снова, и снова. Довёл Пруденс до края и остановился на мгновение, прежде чем она взорвётся.
Пруденс подняла голову и посмотрела на меня.
— Харди! — отругала она. — Хватит играть, у нас нет времени.
Я рассмеялся и наклонился, чтобы снова поцеловать её. Я пососал ей язык, прикусил губы и уделил ей ещё немного внимания.
— Поскольку у нас нет времени, развернись, детка. Мы ускоримся.
Она подчинилась, тут же выполнив мою просьбу, и я, схватив её за бёдра, чтобы удержать на месте, снова проник в лоно, начав яростно насаживаться на неё. Я набросился на её шею и стал целовать, а рукой тем временем скользил по клитору, медленно поглаживая его, что полностью контрастировало с ритмом моих толчков, которые становились всё более интенсивными. Я почувствовал, как Пруденс напряглась, и в этот момент понял, что нам обоим пора расслабиться. Мы кончили вместе, но я закрыл ей рот свободной рукой, потому что бабушкины уши могли действительно что-то услышать.
Мы лежали на кровати среди обёрточной бумаги и розочек.
— Счастливого Рождества, Пруденс Хэрродс, — запыхавшись, произнёс я, поглаживая её по волосам.
— И тебя с Рождеством, Малыш МакМиллиан.
Она
Don’t let me be the last to know
Я никогда не ела так много за такое короткое время. Бабушка и мама Харди были исключительными поварами, отец — знатоком вин, хотя и болтуном, дяди — милыми и улыбчивыми, а двоюродные братья — исключительными пройдохами.
Если этого было недостаточно, к нам присоединились Джесс и Тедди, а также маленький мальчик, который с обожанием смотрел на мою лучшую подругу.
Меня окружали разговоры, смех, сплетни, сладости и любовь, а подносы с печеньем и другими угощениями передавались из рук в руки.
Харди сидел рядом со мной и пытался разделить себя между мамой, сидящей слева от меня, и бабушкой, сидящей справа от него, стоически избегая всех предложенных ему блюд.
После обеда он должен был тренироваться.
При этом Харди сжимал мою руку, словно боялся, что я в любой момент могу сбежать. Правда? Я больше нигде не хотела оказаться. Это было Рождество, о котором я мечтала с детства, а рядом парень, — о нём я мечтала всю свою жизнь.
— Кто хочет заварного крема? — спросила бабушка.
— Я! — поднял руку один из кузенов Харди.
— Малыш?
— Нет, бабушка, спасибо, оставь его на вечер. Мне скоро нужно быть на стадионе. — Я недовольно посмотрела на него, я знала, как сильно Харди любит сладости. — Неважно, у меня будет остаток жизни, чтобы растолстеть, и есть то, что готовит моя бабушка.
— Откроем подарки! — предложил дядя, и все поспешили открыть пакеты под ёлкой. Тогда один из двоюродных братьев Харди начал вытаскивать по одному подарку и раздавать их.
Были благодарности за тапочки, пижамы, абсурдные настольные игры, шапки и клетчатые пледы. Мать Харди подарила мне красивый шёлковый халат и швейную машинку той же модели, которую выбросили по распоряжению Тилли Ларсон, и я была готова разрыдаться от волнения.