– Знаешь, Тесса, в Сиэтле у меня есть друзья. Если хочешь, я могу договориться и ты поживешь у них до понедельника, – предлагает Кен.
– Нет, – быстро отвечает Хардин.
Я смотрю на него.
– На самом деле это было бы здорово, – отвечаю я, встречаясь с Кеном глазами в зеркале. – Иначе придется потратиться на отель, пока я не нашла квартиру.
Хардин отмахивается.
– Все нормально. Уверен, Сандра ей перезвонит.
Очень странно.
– Откуда ты знаешь, как ее зовут? – спрашиваю я.
– Что? – Он растерянно моргает. – Ты же сто раз говорила.
– А-а-а, – тяну я; он проводит по моему бедру рукой и мягко сжимает.
– Ну, дашь мне знать, если захочешь, чтобы я позвонил, – снова предлагает Кен.
Еще через двадцать минут Карен оглядывается на нас и с деланым оживлением спрашивает:
– Как насчет поиграть в «Шпиона»?
Лэндон тоже оживляется:
– Да, Хардин, как насчет «Шпиона»?
Хардин приваливается ко мне, кладет голову на плечо и обнимает.
– Я не против. То есть классно, но меня что-то клонит в сон. Но я уверен, Тесса с Лэндоном не против поиграть.
Несмотря на то что он смеется над игрой, от такого проявления чувств я улыбаюсь. Помню времена, когда в доме своего отца Хардин решался только держать меня за руку, да и то под столом, а теперь ему, кажется, все равно, что он обнимает меня на глазах всей семьи.
– О’кей! Я начну, – командует Карен. – Я шпион, и я заметил… что-то… синее! – взвизгивает она.
Хардин тихонько хихикает и косится на меня.
– Рубашка Кена, – шепчет он, прижимаясь ко мне.
– Экран навигатора? – гадает Лэндон.
– Нет.
– Рубашка Кена? – спрашиваю я.
– Да! Тесса, твой ход.
Ко мне прижимается Хардин, но я сосредоточиваюсь на улыбке Карен. Мне не так весело, чтобы играть в эти дурацкие игры, но она слишком милая, чтобы я могла отказаться.
– Хорошо, я заметила нечто. – Я гляжу на Хардина. – Черное.
– Душа Хардина! – восклицает Лэндон, и я смеюсь.
Хардин открывает один глаз и показываает сводному брату средний палец.
– Угадал! – хихикаю я.
– Прекрасно, значит, вы можете заткнуться и дать моей черной душе поспать, – бурчит он и опять закрывает глаза.
Мы не обращаем внимания и продолжаем играть, и уже через несколько минут дыхание Хардина выравнивается, и он начинает похрапывать мне в шею. Он что-то бормочет, потом соскальзывает и кладет голову мне на колени, обняв рукой за талию. Лэндон, вытянувшись на своем месте, следует его примеру.
Наслаждаюсь тишиной и любуюсь в окно на мелькающие пейзажи.
– Подъезжаем, осталось всего несколько миль, – сообщает Кен в воздух.
Я киваю и запускаю пальцы в мягкие волосы Хардина. От прикосновения веки вздрагивают, но он не просыпается. Медленно провожу пальцами по его спине, стараясь не нарушить его мирный сон, и Хардин обнимает меня еще крепче.
Вскоре мы оказываемся на небольшой улице, полностью вымощенной широкими сосновыми досками. Сворачиваем в переулок и оказываемся прямо на берегу.
Он прекрасен. Сверкающие синие волны набегают на берег, удивительно контрастируя с пожухшей травой (что, собственно, неудивительно для зимы в штате Вашингтон). Представляю, как тут красиво летом!
– Приехали, – говорит Кен.
Вижу впереди большое деревянное здание. Видимо, у Скоттов понятие «маленький домик» отличается от моего. Передо мной – двухэтажное строение темно-вишневого цвета, с белым крыльцом.
– Хардин, просыпайся.
Я постукиваю указательным пальцем по его подбородку. Он открывает глаза и часто моргает. Затем садится и протирает глаза пальцами.
– Дорогая, приехали, – будит Кен жену.
Карен поднимает голову, затем просыпается Лэндон.
Все еще не до конца проснувшийся Хардин заносит наши сумки в дом, и Кен показывает нам нашу комнату. Я иду за Карен на кухню, а Лэндон относит свой багаж в комнату.
На кухне такой же сводчатый потолок, как и в гостиной, только поменьше. Некоторое время посвящаю экскурсии по дому и выясняю, что кухня тут хоть и меньше, но не менее элегантная, чем у Скоттов в городе.
– Здесь очень красиво, – говорю я Карен. – Спасибо, что позвали нас.
– Спасибо, дорогая. Приятно, когда собирается много народу. – Улыбаясь, она открывает холодильник. – Нам нравится, когда вы приезжаете вдвоем. Никогда бы не подумала, что Хардин согласится на такую семейную поездку. Я понимаю, что это мелочь, но для Кена она много значит, – тихо произносит она, убедившись, что никто больше не слышит.