Непонятное действие у снотворного. Я остаюсь в сознании. Оно ли было в шприце? Тони явно чего-то выжидает, раз обнял меня. Словно… собрался прощаться.
— Наши идеи по изменению мира будут воплощены в жизнь, милая, но не тобой.
Он же не…
От пронзающей боли в спине отказывают ноги. Неизвестное мне вещество тоже непосредственно действует на позвоночник. Тони не выпускает меня из объятий, чтобы я не упала и не ударилась головой? Какой заботливый. Он использовал вещество для нейтрализации действия сыворотки? Почему не сказал о его создании? Недоверие зародилось раньше? Или никогда не переставал недоверять — с первого дня знакомства.
Во рту соленый, металлический привкус. Кровь. Такого эффекта не было при предыдущих процедурах. Внутри всё жжет. Разъедает до костей. Кислота? Зато боль не слабее. Инстинктивно пытаюсь сжаться в комочек. Я в детстве так делала, когда родители в очередной раз напивались и отец устраивал скандал с рукоприкладством. Хочу спрятаться под кроватью, скрыться от всего мира, чтобы мне больше никто не смог причинить вред.
Когда человек один, ему не больно. Ведь рано или поздно любые отношения заканчиваются трагично. Не стоят они того. Счастье — быть себе хозяином, никому не обязанным, не идущим на компромиссы. Полная свобода и независимость. Всё это у меня отобрали. Некоторым людям не суждено быть свободными, их миссия на грешной земле — страдать.
Рот наполняется кровью, и я захожусь надрывным кашлем. Можно привыкнуть к телесной боли, мазохисты даже наслаждаются ею, но нельзя привыкнуть к предательству. Мне за короткую жизнь довелось испытать и то, и другое.
Перед глазами всё чернеет, но я собираю остатки сил, чтобы сказать Тони о самом главном:
— Я никогда… тебя… не любила.
Руки смыкаются на моей шее, перекрывая доступ к кислороду, — желает скорее избавиться, покончить с обманом, травившим его душу семь лет. На месте Тони я поступила бы точно так же.
Это конец.
Прощай, милый.
***
Эксперимент лишил меня оставшихся сил на борьбу. Я заснула после позднего ужина. Не удивлюсь, если в еду подсыпали снотворное. Не помню, как уснула, но спала крепко, не просыпалась ни разу. На часах десять утра. Взглядом случайно натыкаюсь на записку. Даже знать не хочу, что там. Досыта накормили ложью, до отвала. Спасибо, больше не надо. Оставляю записку не прочитанной.
Как назло вчера Тони отправил меня на процедуру, словно знал о плане побега на следующий день. Предусмотрительный. Всё-таки есть опасения, что он умеет читать мысли. Стремно. Не хочу, чтобы кто-то без спроса копался в моей голове. Да и с разрешения тоже. Это вторжение в личное пространство. Ментальная, мать ее, лоботомия.
У лифта дожидается Альтрон. Без сопровождения никуда. Ну понятно. Я под колпаком.
— Еле ходишь. Донести тебя на руках?
В оцепенении смотрю на огромного робота. Челюсть сама отвисла — ее привычное положение. Каким образом? Он в лифте для перевозки людей не поместится. По воздуху? Я боюсь высоты.
— Это означает отказ?
Это означает: «Отстаньте от меня все».
— Танос в тюремном отсеке, с остальными?
— Естественно, столь опасного врага держат в другом месте. Выходи на тринадцатом этаже. Я тебя там встречу.
— Хорошо.
— Может, обезболивающее? Оно подействует.
— Потерплю.
Хватит тыкать в меня иглы.
Они сами не устают притворяться? Роботам легко, они не чувствуют. Но Старк. От Виктории набрался? Два сапога… Ох, черт. Я вновь напрасно обвинила его. Тони поплатился за свою доброту. Недаром говорят: не делай добра, не получишь зла. А если иначе не умеешь? Не можешь оставаться равнодушным к людским проблемам. Злодеем быть проще. Всё относительно.
Мышцы ноют, даже стоять подолгу не могу. Колени подгибаются. Когда боль пройдет?
В лифт уже который раз никто не заходит. Им пользуются избранные? Раз я одна доехала. Чужой не войдет. А я — своя среди чужих, чужая среди своих.
На входе, как было обещано, встречает Альтрон. Мы проходим через дверь, толщиной с дверь сейфа, которую ставят в банках. Вскрыть ее можно только взрывом бомбы, или у тебя есть оторванный палец с руки Тони.
— У вас десять минут.
— Я хотела бы поговорить с ним без свидетелей. Этот разговор только между нами, — обращаюсь к Тони, притаившемуся у темной стороны стены. — Я не стану помогать ему сбежать.
— Десять минут, — повторяет он за Альтроном. Я и с первого раза расслышала. Не надо обращаться, как с умственно отсталой. Уходя, Тони целует меня в висок. — Потом возвращайся в постель. Тебе нужен отдых.
Побегу, спотыкаясь.
— Итак, — деловито начинает Танос, сцепляя пальцы в замок. Он сидит в клетке, наподобие той, в которой содержат Питера с остальными заключенными, только эта посреди помещения. Титан без оружия и доспехов. На руке не красуется Перчатка Бесконечности. Подхожу к заранее подготовленному стулу. — Неудачно сошла с лестницы? — намекает он на мою хромоту.
— Итак, тебя поймали.
— Тебя тоже.
Сравнил, блин. Тю. До сих пор злится на обман с камнем? Мне тоже знакомо чувство предательства, но я стараюсь что-то с этим сделать, вернуть всё на свои места, а не тупо обижаться. На удар он отвечает ударом. Так разговор не получится. Не с того мы начали.
— Стрэндж обманывал меня долгое время. Он знал, что ценой победы над тобой будет моя прежняя жизнь. Я оставила там всё: родных, друзей, учебу, мечты. Он лишил меня всего. Я осталась одна в мире, полном безумия. Но тебе не понять чувств человека, каменная башка. У тебя и сердца, наверное, нет. Если бы ты любил Гамору, ты бы не сбросил ее со скалы для получения камня Души.
— Я сделал это?
— О, да, обронив скупую мужскую слезу.
Он трепался о спасении мира, но подразумевал геноцид. Это не спасение. Естественный отбор сам всё сделает. Больным на голову лечиться надо, а не собирать камни и уничтожать щелчком пальцев половину населения во всей Вселенной.
— Разве ты не пошла бы на всё для достижения мира на Земле? Помнится мне, ты пожертвовала всем ради Старка. Разве это не то же самое?
Сказочный долбоеб.
— Я спасала Землю от тебя! Это разное! — с криком подбегаю к камере. — Ты был угрозой. Мир не нуждался в спасении, особенно путем истребления. Пойми, никто не должен обладать такой силой и брать на себя безграничную власть. Ты не всемогущий!
— Ошибаешься.
— Без камней ты ничтожество!
Злость во мне закипает. Хочется что-нибудь разбить, желательно ебало титану.
— Я бы собрал их, но ты помешала. Я бы сделал это.
Я, я, я. С размаха ударяю кулаком по стеклу. На месте удара образуется трещина. Господи. Как у меня… Что? Смотрю на свои руки. Боль в спине уже не чувствуется, и ноги ходят. И такой прилив сил. Активировалось действие сыворотки? Трещины ползут дальше, по всему стеклу. Оно же разобьется.
Вбежавшие агенты выводят меня из комнаты. За дверью неизменно поджидает сладкая парочка. Самодовольство на лице Старка злит еще сильнее, чем бред Таноса. Я тебе сейчас вернусь в постель. Кулак зудит, тянет заехать по наглой физиономии человека, который похож как две капли воды на моего любимого. Тянет, но не могу. Против него я бессильна. Эта слабость меня погубит.
— Ты станешь причиной моей смерти, Тони. Только ты.
Всего на долю секунды тьма в его глазах рассеивается и проясняется свет. Не убиваемая вера — это дар или проклятье?
— Уведите ее в камеру и ни в коем случае не выпускайте.
Снова будут проводить эксперименты? Я не останусь здесь. Проверим, что могут мои новые силы.
========== глава 5 ==========
— Не убегай.
С какой это стати? Чтобы меня дальше пытали?
— Чего ты добиваешься? — извиваюсь в руках агентов и нечаянно одного отталкиваю к стене. Улетает, как букашка. Упс. Прошу прощения. Живой? Слышу, кряхтит. Вроде бы ничего не сломал. — Ты всё делаешь для того, чтобы изменить меня — превратить в нее. Я не хочу становиться ею. Сказать, почему? Твоя Виктория по каким-то причинам предала тебя, поэтому ты злишься, и тебе больно! Я права? Ты же только об этом думаешь. Она разбила твое не железное сердце. Лишь это имеет для тебя значение. Не заставляй меня проходить через всё то, что пережила она! Мы росли в разных условиях. Мы не похожи. Я была и есть любима! Конечно, трудно вновь довериться человеку, когда самый близкий сделал больно. У нас общего с ней только внешность. Я понимаю, мое лицо… Ты сразу вспоминаешь о ней, и это причиняет тебе боль. Но пойми, насильно мил не будешь. В вашем мире есть такая пословица?