— Уводить ее? — равнодушно спрашивает Альтрон. В его пустых глазах отражено то же безразличие, что и в глазах создателя. Им всем поебать на мои чувства.
— Я стараюсь для тебя.
О мой бог.
Старается, превращая в монстра? Что, в процессе вспыхнет любовь? Привязанность? Через боль не зарождаются крепкие и доверительные отношения. Когда он нормально объяснит, что происходит и зачем испытывать на мне какую-то сыворотку?
— Ты получала самое лучшее, но даже «всего» тебе было мало.
— Ты стараешься не для меня!
Как слепой с глухим разговаривает. Или здоровый человек с психически больным. Тони воспринимает правду по-своему, и бесполезно что-либо доказывать. Он вбил себе в голову, что я так же мечтаю заполучить власть над миром и ни в чем другом не нуждаюсь, особенно в его любви. Ну разумеется, с этой целью нахожусь здесь.
— Я не маленькая девочка, которую нужно обеспечивать всем лучшим. Та Виктория выросла, и она погибла. Это она носила твою величественную фамилию, а моя — Лебедева. Тони, очнись!
— Ты любила его?
Выдыхаю.
— Что значит «любила»? Я по-прежнему люблю его. Так будет всегда.
Ему больно слушать об этом, но придется. От правды не убежать, не спастись. Она тенью будет преследовать год за годом, до конца его дней.
— Я ни в чем не бываю абсолютно уверенной, но одно знаю точно: даже если нас разделяют миры, мои чувства к Тони не угаснут. Он — моя заветная мечта, которая стала реальностью, но, чтобы спасти любовь всей своей жизни, мне пришлось покинуть его. Танос виновен в том, что мы теперь не вместе. Всё еще думаешь, что титан мне союзник? Будь у меня достаточно сил, я бы убила его голыми руками. Танос разрушил мою жизнь, а ты пытаешься растоптать то малое, что осталось. И я должна полюбить тебя за это? Как?! Научи.
Говорила же, правда, мысленно, что если открою рот, меня прорвет. Сюда бы Стива позвать. Пусть тоже отъебется со своими загадками или скажет прямо, что плохого их Виктория сделала каждому, по отдельности. По всем пройдусь, попрошу прощения. Если это поможет — сделаю. Я запарилась брать на себя ответственность за чужие злодеяния.
Взгляд Тони лихорадочно бегает по лицу, которое наверняка снится ему в кошмарах — что-то старательно разглядывает. Не пропитано ли каждое мое слово ложью? Надо не мозгами разбираться в проблеме, а сердцем. Чувствами управляет сердце. Оно у него бьется?
— Отцепитесь от меня!
Остальные два агента следом отправляются к стене. Показалось, что Альтрон хмыкнул. Он это предвидел?
Подхожу к Тони с поднятыми руками. Сдаюсь. У меня не припрятано оружие для удара, как только он повернется спиной. Я не лицемерная, не подслащаю смертельную пилюлю красивыми речами.
По глазам вижу, он боится. Чего? Будущего? Или кого-то — ее? Она не восстанет из могилы, не растопчет осколки разбитого сердца. Впервые проявились его истинные чувства. Пора смириться с потерей, отпустить боль и расстаться с ненавистью к мертвой девушке.
До Виктории он был героем и, как любой герой, помогал нуждающимся, занимался благотворительностью. Держался светлой стороны. С последующими выходами новых фильмов Железный человек исправлялся, жертвовал собой, рисковал. Он искал искупления своих грехов — за ошибку по причине банальной халатности.
Позади звучат гулкие шаги Альтрона. Он почти никогда не отходит от создателя в моем присутствии. Всегда настороже и готов защищать своего бога. Пожалуй, для него он больше чем просто создатель. Старк подарил ему жизнь, дал цель, работу.
— Что я сделал не так?
Ох, Тони…
— Не ты виноват в том, что с ней случилось.
В памяти всплывает сцена из Противостояния. Да, я помню, что бывает, если предать его доверие. Барнс так и вовсе чуть не погиб. Не будь рядом Капитана, Тони разорвал бы Зимнего Солдата на части. А что оставалось делать? Если в паре метров стоял убийца родителей. Смог ли Тони в финальной части простить Стива? Или доверие к другу безвозвратно утрачено?
Кладу ладонь ему на грудь. Сердце бьется. Живое.
— Что ты ждал от нее?
— Любви.
— И это желание взаимно. Мы находим друг друга во всех мирах. Я без колебаний оставлю всё позади, буду жить под открытым небом, без крупных счетов на банковских картах, без роскошных нарядов, — сминаю в кулаке его рубашку, — только бы рядом был ты.
От него исходит невероятный жар. Или… это в моем теле идет какая-то реакция? Сердце подпрыгивает от прикосновения Тони к моей руке. Всё норовит схватить, сжать в своих объятиях. Не хочет отпускать. Лучше держаться с ним на расстоянии. Я помню про чувства. Они не… Этому не бывать.
— Он. Прости, — аккуратно высвобождаюсь из капкана цепких пальцев, — оговорилась.
— На второй стадии можно остановить процесс обращения.
— Есть «но»?
— Синдром отмены переносится в адских муках, вплоть до летального исхода. Ощущения схожи с ломкой, потребностью дозы наркотиков, усиленной в сотни раз. Твой организм попросту не справится с этой болью.
— Не загадывай наперед, что случится. Не в первый раз мне приходится совершить прыжок веры. Неизвестность пугает, но попытаться стоит. Я доверяю тебе, — касаюсь кончиками пальцев его опущенной руки, надеясь на ответный шаг. — Прыгнешь со мной?
— Да.
Но облегчения не испытываю. Никак не наступает. Покоя нет душе. Что не так? Всё кажется, он о чем-то не договаривает.
— Подготовь и проверь клетку для ее содержания, — Тони переводит взгляд на Альтрона. — В изоляторе. Для надежности укрепи. Ей придется просидеть там с неделю.
— Зачем?
— Боль может вызвать потерю самоконтроля. Если не хочешь замарать руки кровью, слушай, что я говорю. Камера создана из вибраниума — самого крепкого из всех известных металлов на Земле. Его содержание в твоих костях придало тебе такую силу, но концентрация невысокая. Ты не сможешь вырваться.
Если бы не его приказ действовать аккуратно, очнувшиеся агенты пинками увели бы меня в этот изолятор. С не поддающимся описанию выражением лица Альтрон переглядывается с создателем. Ближе всего по определению подойдет сомнение. Примется отговаривать? Кому в итоге Тони поверит?
Перед тем, как закрываются двери лифта, я успеваю крикнуть:
— Не оставляй меня там одну!
Будь рядом.
***
Он придет.
Считаю секунды, переходящие в минуты. Время идет. Сколько прошло уже? Я не знаю. Больше часа? Наматываю круги по клетке. Меня поместили в настоящую клетку размером где-то пять на пять метров. Тони не образно выразился о ней. Одноместная кровать есть, туалет в углу, стол с книгами. Чувствую себя инфицированным зверем, которого следует держать в изоляции.
Нужно быть коронованным от рождения лохом, чтобы перепутать местоимения. Либо тоже перестаю различать их. Показалось, я видела в нем прежнего Тони. Это сбило меня с толку.
Агенты приносят еду, так я определяю, что наступило обеденное время. Тони не приходит. Может, занят? Из-за вспышки гнева мне не удалось поговорить с Таносом. Разрешат ли вторую попытку после того, как сыворотка полностью выведется из моего организма и я перестану быть опасной для общества?