Рационализация мифологии в книге Толкиена идёт постоянно. Особенно ярко это проявляется в Прологе, где даётся своеобразное этнографическое описание народа хоббитов, приводятся генеалогии и топографические данные. То же можно сказать и о Приложениях, где Средиземье оказывается дотошно прописанным хронологически.
Толкиен сознательно сводит в своей книге магию к минимуму. Например о хоббитах он пишет: «Издавна владели они умением исчезать бесшумно и бесследно… И так это ловко у них получалось, что Люди стали поговаривать о волшебстве. На самом деле ни с какой магией хоббиты, конечно, не знались, а неуловимостью своей были обязаны исключительно мастерству… и близкой дружбе с землёй, что неуклюжим Большим народам и несвойственно, и непонятно» [ВК. С. 10].
В целом, весь принцип описания Средиземья как реально существующего мира с весьма жёсткими внутренними законами (от лингвистики до ботаники) — это именно номинативный, рационализирующий подход к мифологии.
Приложение третье Око Саурона
В мировой мифологии владыка мира смерти очень часто маркируется именно через Око — в тех случаях, когда этот персонаж частично или полностью антропоморфен. Взгляд этого Ока несёт смерть, но при этом владыка смерти нуждается в некоей помощи извне, чтобы его Око могло видеть. Русский читатель вспомнит гоголевского Вия с его приказом: «Поднимите мне веки!», Толкиену был хорошо известен ирландский аналог Вия — одноглазый Балор, которому поднимали веко палкой [Похищение Быка из Куальнге. С. 374—375]. Эта мифологема реализуется в образе Саурона, который видит Фродо только тогда, когда хоббит надевает Кольцо.
И гоголевский Вий и Саурон Толкиена видят свою жертву, когда встречаются с ней взглядом. В этой связи можно вспомнить греческую Медузу Горгону, чей взгляд убивает только тех, кто смотрит ей в глаза.
Продолжая сопоставление образа Ока в мировой мифологии и у Толкиена, можно сделать следующий, несколько более рискованный шаг. Веко Балора не просто поднимается палкой — в веке есть дыра, и палку надлежит в эту дыру вставить. Это очень распространённая мифологема: она воспроизведена в русских сказках [Афанасьев. № 77, № 233], в фольклоре енисейских народов [Иванов, Топоров. С. 128—129] и т. д. У Толкиена: пока Фродо носит Кольцо на груди, он невидим для Саурона, но как только он продевает свой палец сквозь Кольцо (те же «дыра» и «палка»), то его видят Враг и назгулы. Едва ли Толкиен сознательно воспроизводил такие частные детали мифологемы вражьего Ока; вероятно, в этом случае, как и во многих других, он использовал структуру мифологемы интуитивно.
«Увидеть» Саурона герои романа могут только через некий посреднический предмет: Кольцо, одетое на палец, палантир, Зеркало Галадриэли. Это реализация мифологемы око/окно — в индоевропейской мифологии глаз и окно уподобляются, причём иногда сюжетно, иногда — лингвистически, последнее характерно для языков германской группы [Иванов, Топоров. С. 126] и было известно Толкиену. По сказкам всех народов мира известен мотив запрета выглядывать в окно, если герой делает это, то его похищает враг (или случается другая беда). В романе Толкиена такой запрет связан со всеми «окнами», через которые возможно увидеть Саурона: Фродо не должен надевать Кольцо, Саруман и Денетор, пользуясь палантирами, оказываются неспособны противостоять воле Врага, с Пиппином, заглянувшим в палантир, беды не происходит по чистой случайности, Фродо, глядя в Зеркало Галадриэли, не должен коснуться воды. Последний запрет не мотивируется в тексте романа, но становится понятен из мифологических сопоставлений.
Обратим внимание, что все «окна», посредством которых можно видеть вражье Око,— круглой формы. Относительно негативной символики круга см. приложение «Ось и антиось». Среди всех этих «окон» наиболее мифологичной оказывается чаша Галадриэли.
Эту чашу владычица Лориэна называет Зеркалом, хотя как раз зеркалом она не является (Совершенно неверной нам представляется попытка расшифровать символику этой чаши именно как зеркала. См.: [Д. Колберт. С. 33—34]). Её магия не имеет ничего общего с магией зеркал, это — магия воды, чудесного источника мудрости, подобного источнику Мимира в исландской «Эдде». И здесь триединая мифологема источник/око/окно реализуется с максимальной полнотой: источник оказывается «окном», через которое Фродо оказывается видим для Ока Саурона. Мифологические параллели этого образа таковы: кроме упомянутого источника Мимира и его иранского аналога, это балтийские и славянские обозначения окна в болоте «чёртов глаз» или «глаз воды», это одинаковые хеттские обозначения для глаза и родника [Иванов, Топоров. С. 129—130].