Для меня одна из главных идей книги — отсутствие однозначных оценок. Я не люблю чёрно-белых схем и чёткого разделения героев на положительных и отрицательных. Мир «После Пламени» многоцветен и многогранен. Выбор в нём делается не единожды, и нет изначально правых и виноватых. Как нет ни подсказок, ни снисхождения. Каждый отвечает за себя сам. Полностью. То, что зло для одного, может обернуться добром для другого. И наоборот.
Мелькор и Феанор — из тех личностей, оценки которых зачастую полярны. Именно поэтому мне интересно было посмотреть на Тёмного Валу с разных сторон и в различных ситуациях. Попытаться разглядеть за набором сложившихся образов, неважно, положительных или отрицательных,— живое лицо. Существо, способное на доброту и на жестокость, на искренность и на хитрость, на любовь и на ненависть. Того, кто может порой ошибаться, но умеет и находить выход из самых отчаянных положений. Творца. Правителя. Мастера.
Наконец, о мире, показанном в романе. Мы писали об Арде. О мире, где нолдор создали эпос «Сильмариллион». О мире, на карте которого, тщательно вычерченной профессором Дж. Р. Р. Толкиеном, к северу от Ард-Гален — лишь нетронутая белизна бумаги. О мире, который едва ли возможно описать объективно. Каждый взгляд зацепит что-то своё, близкое и понятное, а что-то упустит. И лишь сопоставляя разные точки зрения, складывая их, словно кусочки мозаики, можно хотя бы попытаться приблизиться к истине.
Ну, и конечно, несколько слов благодарности.
Альвдис — за идею «После Пламени», отвагу и неутомимость, а ещё за огромное удовольствие, которое доставляет мне совместная работа.
Моему мужу — за неизменную поддержку даже в самых авантюрных начинаниях.
Ноле — за интерес к роману и участие в обсуждениях, а также за первый апокриф к «После Пламени».
Тинвэ и Ломэллин — за интересные и умные вопросы.
Лемуру — за изумительно красиво написанный отзыв.
В романе были использованы отдельные разработки, созданные в рамках творческого проекта «Север и Запад». В частности, система счёта времени в Ангбанде, предложенная Панчей.
— Теперь мне осталось спросить тебя об одном: зачем тебе понадобился я? Ведь не зря же ты уделил мне столько внимания? Я нужен тебе. Зачем?
— Да, ты мне нужен,— просто ответил Зверь.— Ты умён. Ты довольно много знаешь. Ты — оттуда. И у тебя есть Дар. Кроме того, ты не боишься спорить со мной. Вернее, боишься, но всё равно споришь. Мне нужен такой человек. Мы с тобой нужны друг другу.
— Короче…
— Короче, мне нужен… человек, сила которого будет в чем-то соизмерима с моей — уравнять не обещаю, это невозможно — и который будет постоянно подвергать мои действия сомнению.
Зверь склонил к плечу свою уродливую голову чисто человеческим жестом, пристально всматриваясь в меня.
— Тебе не нравится этот мир? Попытайся, и он сможет стать лучше. Попробуй хотя бы… Сыграем мир в четыре руки? Я не прошу тебя выполнять мои приказы — многие пойдут на это с радостью, и будут целовать мне хвост — я прошу тебя обсуждать и осуждать мои действия. Согласен?!
Мир лежал передо мной чистой, ещё не написанной страницей, мир… Мир ждал. Мир хотел прикосновения моих рук… пусть и не только моих…
Я хотел крикнуть.
Но вместо этого просто кивнул.
И пришла Тишина.
Передо мной медленно раскрылась первая страница Книги…
Книга первая
Братья по Пламени
Глава 1
Прозрение
Я любил бы его и за одну его доблесть, но у меня была и другая причина: я думал, что он мой брат.
1
Я отвернулся к стене. Не хотелось ни на что смотреть. Вот я и не смотрел.
Больно. Но даже сквозь боль понимаешь, что перевязан основательно, да и вообще, похоже, подлечен не только травами… Неужели он лечил меня — сам?!
Зачем?! Не понимаю.
Зачем ему понадобилось оставлять меня в живых? Ради былой дружбы? — не верится! Тогда — почему я здесь? Почему не в подвале?
Я отвлекся от созерцания стены и ещё раз огляделся. Это был небольшой покой с довольно высоким потолком. Окно ничем не забрано, морозный ветер заносил редкие снежинки… я люблю холод, он знает это.
Что, он учитывает такие мелочи?! Ради чего?!
Я лежал на тёплых и мягких шкурах, сверху на мне было такое же одеяло. Уютно… дома я себе такой роскоши не позволял.