Что со мной? Я брежу — или это реальность? Уступ шириною в полступни, а дальше — бездна, обрыв в никуда, и не видно земли, только седой туман где-то там, покуда хватает взгляда…
…судьбы оттиснута печать, и колесо не раскачать, и годы будут мимо мчать…
Годы? Годы или дни? Как долго я здесь? Без еды и питья. Почему я до сих пор не умер? Чья сила поддерживает во мне жизнь?
…часы нет силы замечать, и чашу счастья не почать, и частым криком отвечать через тягучее «сейчас»…
Жив я или мёртв? Может быть, это уже не Тангородрим? Может быть, это уже Мандос? Плотный, удушливый туман везде — и рядом, и во мне, и бездна под ногами и ничто вокруг…
…судьбы по новой не начать, и тщетно прятаться в мечтах, и остаётся только страх, и чаще слёзы горячат…
…щёки.
Я пла́чу? Значит, я ещё жив?
8
Тёмный Вала мысленно поздравил себя с удачным решением. К Феанору на глазах возвращалась жизнь. Если теперь занять мастера делом, дать пищу для чувств и ума,— горе Пламенного притупится, отойдёт на второй план. Главное — пробудить внутреннюю силу Феанора, волю и интерес к жизни. Дальше восстановление пойдёт само.
— Идём, я покажу тебе Ангбанд,— с улыбкой предложил Мелькор, дождавшись, пока нолдо чуть успокоится после обретения меча.
Феанор кивнул, но больше из вежливости. В его мыслях сейчас был только Рок Огня.
Облака разошлись, и роскошные снежные шапки Железных гор поблескивали в свете неярких звезд. Мелькор небрежно облокотился на витые перила и с удовольствием вдохнул студёный воздух. Вид с вершины этой башни открывался поистине восхитительный — Феанор должен был оценить его по достоинству.
Нолдо чуть прикрыл глаза. Эта горная гряда действительно напомнила ему дорогой сердцу Форменос. И Феанор со всей остротой ощутил, что никогда, никогда уже не вернуться ему в родную крепость, никогда не увидеть те горы, которыми он любовался веками…
Тёмный Вала терпеливо ждал, понимая, что сейчас чувствует нолдо. Наконец, Мелькор осторожно тронул друга за плечо:
— Ну, что, пойдём дальше? Я хочу показать тебе мастерские.
Маршрут был тщательно продуман: впечатления от прогулки должны были исподволь помочь Феанору вернуться к жизни.
В ответ — тот же вежливый кивок. Будь его воля, Феанор бы отказался. Но отказ надо объяснять, а признаваться в своей душевной боли Государь Форменоса так и не научился.
Тёмный Вала показывал нолдору мастерские и кузницы, оружейные и рудники — тот реагировал всё так же вяло. Мелькора начала беспокоить эта безучастность. Впрочем, если поставить перед Феанором конкретную задачу, в нём должен проснуться мастер. Не может не проснуться.
Окончательно убедившись, что нолдо сопровождает его только из учтивости, Мелькор совсем уже было собрался оставить того — на время — в покое, но решил напоследок вывести за ворота. Лишний раз подчеркнуть, что не под замком живет Феанор в Ангбанде.
Когда им навстречу дохнул своим жаром Тангородрим, Феанор напрягся. Равнодушная усталость исчезла, будто её и не было. Мастер расправил плечи, стремительно пошел вперёд.
«Что это с ним? Почуял выход из крепости? Вроде, далековато ещё». Мелькор чуть поотстал, внимательно наблюдая за нолдо.
Жар подземных глубин нарастал. Феанор, идущий к нему, идущий в него, раз-другой останавливался, жадно вслушиваясь — не в слышимый гул недр Тангородрима, а в иное.
В Пламень.
Родная стихия. Его Стихия.
Феанор вошёл внутрь вулкана. Неторопливый, внешне спокойный, он улыбался. Не губами — взглядом. Как давеча улыбался мечу.
Вернее — чуть иначе. Так смотрят не на старого друга, а на того, с кем давно ждали свидеться.
Мелькору невольно вспомнился Феанор при их самой первой встрече: радость узнавания в неизвестном того, что искал всю жизнь.
«Ну, конечно! Как же мне раньше в голову не пришло, что ему нужно! Хотя… понятно, почему не пришло. Он из Амана всё-таки, а здесь моя Тема звучит во всю мощь».
Феанор закрыл глаза. Ему не нужно было зрение, чтобы ощущать биение огненного сердца гор. И Тангородрим, трёхглавый вулкан, ответил ему.
Мелькор увидел, что раскалённая лава постепенно начинает двигаться в такт дыханию нолдо.
Впрочем, не нолдо. Пламенного.
Феанор стоял долго. Позабыв о прошлом и настоящем, он говорил с живым пламенем на том языке, что не ведом ни эльдарам, ни даже Валар. Огонь с огнем. Две частицы, две искры единого Пламени. Изжелта-красная лава бурлила вокруг, грозя прорвать ту незримую стену, что отделяла Огонь от Огня. Жидкий камень стекал медленными ослепительными каплями со стен кратера, рдяно-золотыми потёками скатываясь по незримой границе вниз, в неистовстующий огненный водоворот.