Маэдрос усмехнулся и вошёл наконец внутрь крепости.
Дойдя до своих покоев, он присел на небольшую скамью и подбросил в огонь несколько деревяшек: лето, но чуть-чуть согреть комнату всё-таки не помешает. Пожалуй, горячий квенилас[3] не помешает тоже, решил Майтимо и поставил кувшин с водой на жаровню. Спать ещё не очень хотелось, но лучше было бы всё же поспать. Майтимо достаточно много общался с людьми, чтобы понимать, насколько удобна способность эльфов подолгу обходиться без сна, но накануне боя, если есть такая возможность, лучше поспать подольше. Хотя завтра ещё вряд ли начнётся поход. Скорее всего, через два дня. Или в крайнем случае послезавтра. Однако может быть всякое.
Майтимо задумался.
Как-то так выходило, что в последнее время он ничем не успевал заниматься, кроме своих обязанностей вождя и правителя. И воинских упражнений, само собой разумеется. Всё чаще вспоминался Аман, молот, кузня, мечи и топоры, выходящие из-под наковальни. Когда у него была возможность не только махать мечом, отчего-то почти не было тоски по всему этому. Странное дело, в своё время он практически не переживал из-за того, что никогда больше не возьмёт в руки молот. Вот станет ли он опять воином, это беспокоило, и очень сильно. Причём «опять» не то слово, следовало превзойти себя прежнего, ведь это не Аман — где воинское искусство забава, и кроме всего прочего воины должны видеть, что вождь превосходит их в искусстве боя. А в том, что если получится это, то выйдет и всё остальное, Майтимо почему-то не сомневался. Даже наоборот — как будто вернулся в детство, когда он только примеривался и присматривался к старшим, стремясь выбрать из несметного многообразия дел что-то своё. Хотя на сей раз особо присматриваться было некогда. Маэдрос быстрее других сообразил, как следует строить и располагать укрепления, затем пришлось помогать в этом братьям, а потом и не только братьям.
Разумеется, тут же возникла необходимость изложить всё это систематически, при помощи Тенгвара. А тут ещё и гномы проявили живейший интерес к неуклюжим попыткам пришельцев построить что-то более-менее подходящее, Наугрим тут же предложили свою помощь неумехам (как они выразились), однако потребовали за неё плату, что вызвало всеобщее негодование нолдор, за исключением, кажется, только Финарато. Однако помощь в результате приняли практически все (а куда денешься), и во всяком случае если от неё кто-то и собирался отказываться, то только не феаноринги. Наугрим плату взяли, но и отработали её честно, не только подмогли достроить всё что надо, но и научили нолдор всему, что знали сами. А Маэдрос почти неожиданно для самого себя увлёкся наукой счисления, причём тем её разделом, который не имел к строительству никакого отношения. Его ещё в Амане подобные штучки интересовали, но всё-таки не так сильно. А потом неожиданно стал вникать в науку переплетения и возникновения слов, которой в своё время так много занимался отец. Майтимо раньше такие вещи совсем не интересовали, он никак не мог понять, какая разница — произносить ли «з» или «с», и над ним даже посмеивались, утверждая, что он какой-то ненастоящий нолдо. А тут вдруг зацепило. Результаты своих трудов он, разумеется, продемонстрировал Макалауре, очень волнуясь, что тот по этому поводу скажет, но ещё больше беспокоясь (хотя и стараясь это скрывать даже от самого себя), что брат похвалит просто из жалости. Последнее беспокоило Маэдроса совершенно напрасно, так как Маглор раскритиковал прочтённое в пух и прах.
Вода закипела. Майтимо перелил её в небольшой кувшинчик, предназначенный специально для настоя квенилас, и накрыл расшитым платком.
А всё-таки с тех пор, как он начал приходить в себя, и до самого Дагор Браголлах было совсем неплохо. Блаженства Амана, конечно, не хватало, но зато было весело. Пожалуй, в Амане всё же редко когда было так весело.
Маэдрос усмехнулся своим мыслям. Да уж, скучать не приходилось. Нужно было гонять орков, строить укрепления, рассылать дозоры и всё это ещё согласовывать с Нолофинве. И при этом следить, чтобы феаноринги не переругались с нолфингами и арфингами. Особенно много проблем было с Тиелкормо и Карнистиро. Особенно с Карнистиро, у которого почему-то после всех передряг очень испортился характер. То есть почему, конечно, понятно, но довольно не вовремя.
3