– Я отдаю приказы, – заявила девушка. – А не вы.
– Тогда, пожалуйста, подойдите сюда, миледи, – исправился Салливан, отметив, насколько ему помогает то, что он научился терпеливо работать со своевольными созданиями. Интересно, осознает ли Изабель, что ему нужно догадываться о ее намерениях в такой же степени, как и ей, кажется, хочется разобраться в его.
– Нет.
– Если я не причинил вам вреда до сих пор, Тибби, то вы можете быть совершенно уверены, что я этого не сделаю. Просто протяните руку.
– Нет. И в том, что касается вас, меня зовут леди Изабель. Или миледи.
Решив, что ее протест – это просто тактика проволочек, Уоринг проигнорировал его, переведя взгляд с нее на Зефир. Кобыла представляла собой прекрасное животное, но она – не лошадка для пугливого всадника. Это несправедливо для них обеих. Мужчина предположил, что ему могло бы помочь, если бы он узнал, что именно так пугает Изабель, но обо всем по порядку. Если она не сделает ни единого шага вперед, он заберет лошадь обратно и предоставит ей возможность искать другой способ шантажировать его до тех пор, пока они оба не удовлетворят свое любопытство.
Переместив руку с повода на ремень уздечки под подбородком кобылы, Салливан крепко взялся за него. Затем он положил правую руку на плечо лошади.
– Встаньте позади меня и положите ладонь мне на плечо, – проговорил он.
– Это кажется бессмысленным.
– Вашу правую руку на мое правое плечо, пожалуйста.
Изабель раздраженно вздохнула – или, во всяком случае, таким выглядело ее намерение – а затем встала прямо позади него. Ее юбки коснулись его ног сзади, а потом тепло коснулось его плеча через грубый хлопок рабочей рубашки.
– Довольны?
– Я на пути к этому, – ответил Салливан. Каждый нерв в его теле, казалось, настроился на это единственное пятно тепла. Даже его дыхание замедлилось.
– Теперь переместитесь к моему локтю.
– Мистер Уоринг, это…
– Пожалуйста.
Ладонь леди Изабель скользнула вниз к его локтю, легкое прикосновение напоминало ласку. Возбуждение пробежало по его позвоночнику. Господи Боже.
– Что-нибудь еще? – спросила она, ее дыхание возле его плеча заставило Салливана задрожать. – Может быть, вы хотите, чтобы я пришила пуговицу, или почистила вам сапоги.
Он переступил с ноги на ногу, чтобы скрыть свое волнение, точно так же, как болтовня служила прикрытием для ее неловкости. Изабель не позволяла ему назвать себя по имени, а ему не хотелось продолжать пользоваться ее титулом.
– Теперь на мое запястье, милая.
Так как он закатал рукава почти до локтя, то не был уверен, что девушка подчинится, но с еще одним, даже менее спокойным вздохом, она слегка сместилась вправо и провела ладонью по его голой руке к безопасному месту на перчатке. К этому времени Уоринг мог бы решить, что она намеренно дразнит его, но так как Изабель очевидно нервничала, то он оставил это без комментария.
Все же хорошо, что она стояла позади него, потому что в противном случае Салливан, вероятно, сделал бы что-то глупое, например, вдохнул цитрусовый запах ее волос. Так как рука Изабель была короче, чем у него, то он слегка согнул ее. Даже в таком положении они стояли слишком близко друг к другу. Если бы лошадь не являлась их очевидной целью, и они не располагались посреди двора, то им никогда не сошло бы это с рук.
– Положите ладонь поверх моей, – проинструктировал Уоринг.
– Вы не собираетесь обмануть меня и забросить ей на спину, ведь нет?
– Нет. Она не готова к этому. – Как и сама девушка, вообще говоря. – Никакого обмана.
После долгого колебания она положила ладонь поверх его обтянутой перчаткой ладони. Салливан пожалел о том, что не оставил перчатки дома, но вероятно, все же лучше то, что это не произошло. Он замер, осознав, что ее щека касается его плеча, а левой рукой она для равновесия схватилась за его рубашку сзади.
– Что теперь? – прошептала Изабель.
– Я собираюсь переместить ладонь вдоль ее ребер. Оставайтесь со мной.
Ее ладонь слегка задрожала, но она подчинилась. Они повторили это движение дважды, а затем Салливан снова замер, остановив руку на середине бока Зефир.
– Чувствуете, как она дышит?
– Да.
– Если я останусь на месте, сможете ли вы положить ладонь рядом с моей?
Ее дыхание прервалось.
– Завтра, – неуверенно прошептала девушка. – Я сделаю это завтра. Если вы будете стоять рядом со мной.
– Буду. – В этот момент он ощущал себя готовым сразиться за эту привилегию со всем Семнадцатым полком Бонапарта.
Урок, похоже, был окончен, но Изабель не отодвигалась от него, ее маленькая рука лежала поверх его ладони. Салливан мог поклясться, что ее щека потерлась о его плечо. Каждый мускул и каждая кость в его теле ныли от необходимости стоять так неподвижно, когда все, что ему хотелось – это обернуться и схватить ее в объятия. Он боялся пошевелиться. Всего лишь слегка переступить с ноги на ногу, и…
Зефир фыркнула и топнула копытом. Изабель немедленно охнула и отскочила назад. Поморгав, Салливан сосредоточился на том, чтобы потрепать кобылу по боку, до тех пор, пока не сможет вполне удостовериться в том, что не бросится на леди Изабель. Затем он обернулся.
Ее старший брат, Филлип, лорд Чалси, стоял на краю конюшенного двора. Проклятие. Слегка кивнув ему, Салливан поднял длинный хлыст, который отбросил в сторону.
– Вы сделали все очень хорошо, миледи, – произнес он, направляя Зефир к другой стороне двора.
Девушка откашлялась.
– Спасибо за то, что не дразните меня, – сказала она, следуя за ним на безопасном расстоянии.
Он пожал плечами.
– Вы столкнулись с чем-то, что пугает вас. В этом нет ничего, из-за чего можно было бы вас дразнить. – Встряхнув поводом, он велел Зефир двигаться шагом.
– Кто для вас Франческа Перрис?
Салливан застыл. Черта с два. Сколько у нее ушло времени, чтобы выяснить это – три дня? А он заставил остальной высший свет – за исключением Брэма и двух людей, которых он хотел поставить в известность – без толку суетиться в последние шесть недель. Конечно же, у леди Изабель Чалси было преимущество в том, что она видела его лицо.
– Я ожидаю ответа, мистер Уоринг.
Вот почему ему с самого начала следовало вести себя с ней холодно, отстраненно и угрожающе, вместо того, чтобы целовать девушку и убегать без маски. А всего лишь пять минут назад он поклялся, что никогда не причинит ей вреда. Быть злодеем в этой пьесе – если именно им он стал – было бы намного легче.
– Вперед, Зефир. Рысью. – Побуждая Зефир бежать рысью, Салливан поворачивался вокруг своей оси, Изабель не отставала от него.
– Знаете, я смогу узнать об этом, – продолжила она. – Предполагаю, что Оливер знает, кто…
– Она моя мать, – отрезал он. – И не угрожайте мне Оливером Салливаном, если не хотите, чтобы я воткнул в него нож.
– Он ваш брат!
– По непроверенной информации, у нас один отец. Он мне не брат.
На мгновение девушка замолчала, и он подумал, что, возможно, наконец-то сумел отпугнуть ее так, чтобы она оставила его в покое. Салливан ждал, но она не отошла назад. Ну-ну. Очевидно, если не считать лошади, ее совсем ничего не пугало. Даже он сам.
– Значит, ваша мать – художница, – наконец проговорила Изабель.
– Была художницей, – поправил он. – Она умерла год назад.
– Мне очень жаль.
– И мне тоже. – Уоринг изменил натяжение повода. – Шагом, – скомандовал он, легко коснувшись передней ноги кобылы. Подпрыгнув, лошадь остановилась, а затем снова продолжила двигаться шагом. – Хорошая девочка, – прошептал он. Совсем неплохо для первой попытки.
– И ваш отец на самом деле лорд Данстон.
Проклятие. Она словно собака с костью.
– Оставьте это, – произнес он вслух.
– Нет. Я разгадываю вас.
Салливан бросил на нее взгляд через плечо.
– Думаю, что это потребует значительных усилий ради очень ничтожной награды.
– Вы старше, чем Оливер?
– Вы когда-нибудь занимаетесь собственными делами?
– Мое дело – это вы. Я шантажирую вас, помните?