Девушка замедлила шаг у двери на кухню. Салливан Уоринг – потрепанный жизнью, озлобленный преступник, который трудился, чтобы заработать себе на жизнь. А за ней ухаживал богатый виконт, который однажды станет маркизом, и чья внешность имела очень сильное сходство с мистером Уорингом. Хм. Так что если Изабель сумеет преодолеть искушение Салливана, то все равно сможет заполучить кого-то, пусть и нежеланного, но выглядящего как он.
Искушение. Да, ей хотелось яблоко, но не то, что лежало на кухне. Сегодня ночью она жаждала того самого яблока, которое змей вручил Еве. И в результате она, вероятно, тоже потеряет свой рай. Потому что, несмотря на все их физическое сходство, Оливер не обладал тем качеством, которое привлекло ее к Салливану: того ощущения, что он остался в живых, что он сражался и завоевал каждый момент своей жизни и того времени, что они провели вместе.
Фактически, прежде чем она осознала это, Изабель оказалась на улице, в густом мраке конюшенного двора. Молча выругавшись, она скинула туфли и спрятала их за каменной скамьей, чтобы не бросались в глаза. Нет смысла портить их – или давать кому-то повод думать, что ночью она была где-то еще, кроме собственной кровати.
Дверь в конюшню уже была приоткрыта на пару дюймов. Ни один из помощников конюхов не оставил бы ее открытой, если хотел сохранить свою работу в Чалси-хаусе. Прикусив нижнюю губу и прилагая усилия, чтобы руки не дрожали слишком сильно, тогда как ее сердце билось быстрее, чем ритм барабанщика, Изабель открыла дверь еще на несколько дюймов и проскользнула внутрь.
Без бледного лунного света внутри здания конюшни стояла кромешная тьма. Она могла слышать, как шелестят и дышат две дюжины лошадей, но ничего кроме этого.
– Салливан? – почти беззвучно прошептала девушка. Грумы и помощники конюхов спали в отдельном помещении позади конюшни, и она не собиралась будить их даже в том случае, если перед ней появится сам Люцифер. – Салливан?
Рука скользнула по ее плечу и легла на ее рот.
– Ты точно вовремя, – прошептал ей в левое ухо низкий голос Салливана.
Все ее тело задрожало. От возбуждения, страсти или от тревоги – она не знала. Когда он взял ее за плечи и повернул лицом к себе, ей было все равно. Изабель никогда не ощущала себя такой живой, как в этот момент.
Приподнявшись на цыпочки, она запустила пальцы в волосы Салливана и притянула его лицо вниз, встретив его губы глубоким, открытым поцелуем. Он окутал ее словно расплавленным огнем, прижав ее спиной к стене, крепко прижимаясь к ней, его рот оказался таким же пылким, как и ее.
– Салли…
– Помолчи, – прошептал он в ответ, его пальцы проникли под ее халат, чтобы стянуть легкое одеяние с ее плеч и бросить его на ограждение ближайшего стойла. – Ты передумаешь.
– Нет, я…
Он снова поцеловал Изабель, заставив ее застонать. Когда его ладонь двинулись вниз по ее обнаженным плечам и рукам, которыми она крепко обнимала его, девушка ощутила мозоли на подушечках его пальцев. Салливан говорил, что он – не денди-белоручка, но она не ожидала, что прикосновение его кожи к ее будет таким опьяняющим.
Когда те же грубоватые пальцы скользнули под тонкие бретельки ее ночной рубашки, Изабель почувствовала, что близка к тому, чтобы потерять себя в нем.
– Не приказывайте мне, что делать, – сумела выговорить она, вдыхая его запах, смешанный с ароматом кожи и мыла. – И не прерывайте меня.
Он отступил на один или два дюйма. Когда ее глаза привыкли к сумраку, девушка смогла рассмотреть его взгляд, одновременно и раздраженный, и изумленный.
– Тогда могу я предложить, чтобы вы говорили тише?
– Согласна, – ответила она. Трудно в одно и то же время говорить тихим и командным голосом. Особенно когда Салливан снова потянулся к ее ночной рубашке и медленно стянул левую бретельку вниз до локтя, а затем снова прижался к ней медленным, глубоким поцелуем.
– Если бы на вашем месте был кто-то другой… – пробормотал он, его пальцы скользили по ее голому плечу.
– Что вы имеете в виду?
Изабель ощутила, как улыбка появилась у него на губах.
– Ничего. Отдавайте мне свои приказы, леди Изабель.
Снова застонав, она подставила горло его поцелуям. И потом осознала, что Салливан имел в виду. Никто другой не отдавал ему приказов. Он не терпел этого. Ото всех, кроме нее.
– Снимите рубашку, – дрожащим голосом прошептала девушка.
Он снова поцеловал ее, силой своего объятия запрокинув ее голову назад.
– Я хочу тебя, – прорычал Уоринг, отпуская ее и выдергивая рубашку из брюк. Он стянул рубашку через голову и бросил рядом с ее халатом. Салливан попытался снова приблизиться к ней, но она удержала его, положив ладони на его обнаженную грудь.
Кончики ее пальцев встретили мягкую кожу, твердые мускулы, сокращающиеся при ее прикосновении. Физически она не могла сравниться с ним, но, тем не менее, он остановил свое продвижение.
– Передумали? – выдохнул Салливан, прищурив глаза.
– Постелите вниз одеяло, – ответила она. – Я не хочу запачкаться.
– Вы все равно станете грязной, – парировал он, отходя в сторону, чтобы взять несколько подстилок под седло и расстелить их на полу пустого стойла. – И эту грязь вы не сможете смыть.
– Я думала, что вы должны соблазнять меня. – Не уверенная в том, что в точности ей следует делать, Изабель последовала за ним в покрытое соломой и чепраками стойло.
– Вы босиком, – объявил Салливан, окидывая ее взглядом и задержавшись на ее голых лодыжках и ступнях.
– Я оставила туфли за скамьей, – пояснила девушка. – Не хочу, чтобы кто-то узнал, что я…
– Делала что-то непристойное? – закончил он. – С кем-то, кто совершенно неприемлем?
– Я знаю, кто и что ты, Салливан, – резко ответила Изабель, ее голос сделался чуть громче, прежде чем она сумела снова понизить его. – Так ты пытаешься прогнать меня или боишься меня или просто тянешь время в надежде, что я уйду?
– Дерзкие слова для порядочной, добродетельной девицы, – прошептал он, глядя на нее с таким хищным блеском в глазах, что девушка сглотнула. Уоринг подцепил пальцем вырез ее ночной сорочки и притянул ее ближе к себе. Другой рукой он вытащил заколку из ее волос и длинные пряди медового цвета волной упали ей на плечи. – Если бы ты не пришла сюда, то я, наверное, забрался бы к тебе в окно, чтобы заполучить тебя. Что ты думаешь об этом?
Она вздрогнула, когда пальцы Салливана запутались в ее длинных волосах и потянули за них, и провела ладонями вверх по его теплой, мускулистой груди – и смысл его слов дошел до нее. Он сказал, что предоставил ей выбор, но сейчас девушка не была в этом уверена. Мысль о том, что он преследовал бы ее в собственном доме, возбуждала Изабель.
– Думаю, что тебе пора прекратить так много болтать, – заявила она. – Если только это не все, что ты можешь предложить.
– Ей-Богу, ну и рот у тебя. – Быстрая улыбка снова коснулась его губ. – А теперь я воспользуюсь своим. – Салливан обеими руками схватил в горсть ткань над ее грудями и рванул. Перед ее тонкой ночной рубашки разорвался сверху донизу. Девушка охнула.
Прежде чем Изабель смогла собраться с разбегающимися разгоряченными мыслями, его ладони скользнули по ее обнаженной талии, снова притягивая ее к себе. Затем Уоринг опять поцеловал ее, его язык дерзко исследовал ее рот. Святые небеса, он так силен и уверен в себе. Одна большая рука проследовала вверх по ее животу и обхватила ее левую грудь. Ее сосок затвердел, словно камешек, ткнувшись ему в ладонь.
Неизведанные ощущения затопили ее, лишая дыхания. Только бесполезный кусок ткани свисал с ее плеч вдоль спины, когда его искусный рот начал путешествие вниз по ее подбородку и горлу, вниз к… о, Боже.
Салливан взял ее грудь в рот, посасывая и облизывая твердый сосок.
– Господи, – прохныкала девушка, вцепившись в его волосы.
Ее ноги словно лишились костей. Кажется, он догадался об этом, потому что опустил Изабель на грубые одеяла, его рот не отрывался от ее груди. Она ощущала прикосновение ее губ всем телом, вплоть до позвоночника и потайного местечка между ног. Разгоряченная и повлажневшая, девушка стонала и беспомощно поднимала бедра в ответ.