– Хотите, чтобы я забрал тарелку, миледи? – спросил он. Как ни странно, Смайтон говорил почти дружелюбным тоном. Маргарет изумленно подняла на него глаза и увидела, что старый слуга... улыбается. Это было невероятно! Маргарет ошеломленно кивнула, Смайтон – тоже, а затем он унес ее тарелку в кухню.
Она замялась, не зная, как продолжить беседу, однако надеялась, что Роберт сам ответит на вопрос, который она задавать опасалась.
– Графиня – уникальная женщина, – осторожно промолвила Маргарет наконец, не решаясь прямо заговорить о том, что ее волновало.
– Надеюсь, вы понимаете, что лишили ее титула, – улыбнулся Роберт. – Она больше не графиня Монтрейн. Это вы теперь графиня, а ей придется носить титул вдовствующей графини Монтрейн, что, согласитесь, не одно и то же.
Маргарет в ужасе посмотрела на Роберта – ей такое и в голову никогда не приходило.
– Ох, Маргарет, не обижайтесь и простите меня за смелость, но у вас сейчас такое забавное выражение лица! – засмеялся Роберт. – Как будто я сообщил вам что-то ужасное.
Из вежливости Маргарет не стала открывать ему свои мысли. Ее бывшая свекровь была довольно скромной женщиной средних лет. Маргарет никак не могла представить себе, как эта увядшая, не слишком привлекательная женщина, которую она знала, могла в молодости обольстить герцога. Ведь даже когда свекровь тихо и спокойно ушла из жизни, а это произошло через три года после того, как Маргарет вышла замуж за Джерома, казалось, что ей неловко за этот поступок.
Ее нынешняя свекровь не такая, эта едва ли сделает что-то тихо. Личность!
– Должен вам признаться, что я всеми возможными способами стараюсь избегать общения с матерью Майкла, – сообщил Роберт. – В детстве я боялся ее как огня. Почти так же она действует на меня и сейчас.
Его слова не успокоили Маргарет.
Наконец Роберт собрался уходить – видимо, он понял, что дольше затягивать визит не стоит. Он несколько раз вопросительно посмотрел на закрытую дверь библиотеки, но тревожить друга не стал.
После ухода Роберта Маргарет какое-то время в нерешительности стояла в холле. Слева от нее была парадная лестница, впереди – библиотека.
– Не хотите ли, чтобы я принес вам вина со специями в вашу комнату, миледи? – раздался рядом с ней голос Смайтона.
Маргарет посмотрела на старого слугу.
– Он часто ведет себя таким образом? – спросила она.
Преграда, стоявшая между новоявленной графиней и мажордомом, была не столь прочной и высокой, какая стояла бы между слугой и дамой титулованной. От вопроса Маргарет в этой преграде образовалась небольшая брешь. И как ни странно, Смайтон ответил графине.
– Милорд становится таким лишь в то время, когда работает над шифрами, – сказал он. – И тогда он не позволяет кому-то мешать ему.
Маргарет сразу вникла в смысл этих слов – входить в библиотеку не следует.
– Так вы уверены, что не хотите вина со специями, миледи? – повторил Смайтон. Маргарет отрицательно покачала головой, и старый дворецкий ушел.
Она постояла посреди холла еще несколько мгновений, но вместо того, чтобы подниматься по лестнице, направилась к библиотеке. Мужчина, которого она так любила, за последние часы совершенно изменился. Место страстного, нежного любовника занял другой человек – такой, каким Майкл, по его словам, был всегда. Решительный, сдержанный, привыкший следовать логике и голосу разума.
Холодный.
Маргарет должна была выяснить, в чем дело.
Майкл стоял у окна, когда Маргарет вошла в библиотеку. Затворив за собой дверь, она прислонилась к косяку, словно у нее не было сил стоять прямо.
– В чем дело, Майкл? – спросила она мужа. – Что случилось?
В оконном стекле отражалось серьезное лицо человека с внимательными глазами.
– Я не люблю чувствовать себя бессильным, – ответил Монтрейн спустя несколько мгновений.
– О чем ты говоришь? – удивленно переспросила Маргарет.
– Возможно, мне стоит последовать примеру отца и высадить окно, когда я теряю контроль над ситуацией.
– Но прежде, за обедом, ты казался мне образцом сдержанности, – заметила Маргарет.
– Это была всего лишь уловка, – сухо произнес Майкл.
– Но она сослужила свою службу, – сказала женщина, приближаясь к мужу. – Меня, во всяком случае, ты убедил. И еще твоя грубость... – добавила она.
– За грубость прошу прощения, – сказал Хоторн, поворачиваясь к жене. – Я был полностью поглощен своими мыслями. – Казалось, граф внимательно изучает лицо жены в слабом свете свечи. – Я взломал один код, – наконец промолвил он.
Подойдя к столу, Майкл взял листок бумаги и протянул его Маргарет.