– Вы поверите, если я скажу, что давно уже вышла из школьного возраста?
– Это риторический вопрос, или вы сообщаете мне некую информацию о себе?
– Я услышала вопрос от человека, который, похоже, не доверяет словам, – удивленно промолвила Маргарет.
– А я – ответ от женщины, которая, похоже, привыкла уклоняться от простых вопросов, – с легкой иронией отозвался Майкл.
– Меня никто и никогда не называл лгуньей, – обиженно ответила Маргарет.
– И я тоже не называю, – сказал Хоторн, придвигаясь ближе. – Я только отметил, что вы на удивление скрытная особа.
– Но есть же разница между ложью и скрытностью, – вымолвила Маргарет, немного успокоившись.
– Да что вы?
– Я действительно не молоденькая девушка, ускользнувшая из школьной комнаты.
– Тогда вы не должны здесь находиться. Разве нет у вас каких-то неотложных обязанностей?
– Но я и не служанка! Скажите, вы всегда делаете столь скоропалительные выводы?
– Да. – Ее искренность вызвала у Майкла улыбку. Теперь он был так близко от нее, что Маргарет чувствовала его дыхание. – Стало быть, вы – гостья Бэбби? – продолжал выдвигать предположения Хоторн.
– А что, если я – всего лишь плод вашего воображения?
– Я всегда считал, что воображение – опасная штука, – ошеломленно промолвил граф. Маргарет едва сдерживала смех. – Во всяком случае, его можно противопоставить рациональному мышлению. – Его голос звучал на удивление серьезно.
– Вы, наверное, считаете собственное замечание очень ценным?
– Бесценным, – коротко заметил Хоторн.
– Нет, вы мне вот что скажите, неужели вам никогда не доводилось лежать где-нибудь на лугу, смотреть на облака и представлять себе, на что они похожи? – Кстати, она и сама не делала этого до тех пор, пока не познакомилась с семью веселыми девочками, своими ученицами.
Кажется, он внимательно изучал ее, по крайней мере у Маргарет сложилось впечатление, что ее собеседник обладает способностью видеть в темноте.
– Нет, – коротко ответил он.
– Или воображать что-то такое, чего вообще не может быть? – продолжала женщина.
– К чему?
– Для развлечения.
– Почему бы просто не сделать что-то, вместо того чтобы что-то придумывать?
Наверняка он так и поступал, что явствовало из его интонаций, манеры держать себя. Этот мужчина знал цену себе и своему слову. Для него не существовало препятствий, если он ставил перед собой цель.
– Неужели вам никогда не хотелось быть кем-то другим?
Порой Маргарет, лежа ночью без сна, молила Бога о том, чтобы он забрал ее из того мира, в котором она жила, и позволил жить в другом – мире ее грез. Правда, она очень быстро поняла, насколько опасно мечтать о таких вещах. Тем не менее грезы молодой женщины становились все более откровенными, и все больше она сожалела о том будущем, которое уготовила ей судьба.
– Нет, – уверенно отозвался Майкл. – А вам?
– Мне – хотелось, – прошептала Маргарет, удивляясь собственной откровенности.
В наступившей тишине Монтрейн обдумывал ее слова.
– Но все-таки что вы делаете в одиночестве на террасе? – наконец нарушил молчание граф. – Неужели не понимаете, что это может повредить вашей репутации?
– Это вас я должна бояться? – Как ни странно, в его обществе Маргарет чувствовала себя в безопасности. Ее собеседник явно был очень сильной личностью, властным, обладающим характером человеком.
– Вы кого-то ждете?
– Вы намекаете на тайное свидание? – удивилась Маргарет. – Да уж, похоже, вы действительно очень быстро делаете выводы.
Темнота давала Маргарет невиданную свободу, она пьянила ее. Еще вчера ей и в голову бы не пришло, что она будет стоять в темноте возле дома богатого графа и болтать с человеком, который вел себя как настоящий принц. С тем, кто напомнил ей о сценах, которых она не должна была видеть, пусть даже это иллюстрации, созданные кистью и красками.
– А какого вывода вы от меня ждете? – нетерпеливо поинтересовался Майкл.
– Вам так уж необходимо делать выводы? – спросила она. Внезапно граф протянул к ней руку.
– Покажись, – прошептал он.
Ей следовало немедленно убежать, но вместо этого Маргарет подняла руку и увидела, что она дрожит.
Они оба были в перчатках. Его даже в темноте выделялись белизной, ее – стираные, штопаные – лишь слегка серели в вечерней мгле. И все же это простое прикосновение хлопка к шелку, казалось, распахнуло какую-то потайную дверцу, ведущую в огромное, пустое пространство в ее душе. Он лишь слегка потянул ее к себе – и Маргарет оказалась в свете окна бального зала.