Хоторн, лениво развалившись, сидел на диване, раскинув руки в стороны. На полу перед ним красовалась целая куча маленьких куколок, одетых по последней моде, – ни дать ни взять гарем в миниатюре.
Внимание графа Монтрейна было приковано к стоявшей на возвышении Маргарет, с которой медленно снимали ее зеленое платье. Майклу пришлось закинуть ногу на ногу, чтобы скрыть рвущуюся из брюк восставшую плоть. Не помогло взять себя в руки даже смущение Маргарет, смотревшей ему прямо в глаза. Ее щеки с каждым мгновением становились все краснее – помощницы портнихи раздели ее уже до пояса.
Хоторн должен был заранее догадаться о том, что при виде полуобнаженной миссис Эстерли его охватит возбуждение. Рядом с этой женщиной он мог думать только о том, как бы обладать ею. И происшествие в карете – лучшее тому доказательство.
Ему необходимо снова браться за работу. Кириллический шифр не мог ждать. Надо выбросить из головы всю ерунду и вспомнить о здравом смысле. Тогда все пойдет своим чередом, нужно только обратиться к его любимой логике.
– Вы должны стоять абсолютно неподвижно, – ворчала портниха. – Иначе мы не сможем правильно снять мерки.
Интересно, Маргарет понимает, что, глядя на нее, он возбуждается все сильнее? Судя по ее разгневанному взору, понимает. Внезапно Хоторн резко выпрямился – он вдруг понял, что глаза Маргарет горят не гневом, а полны слез от унижения.
Черт возьми! Он встал с дивана и подошел к ней.
– Дайте нам несколько минут, мы должны поговорить, – сказал он портнихе.
Портниха и ее помощницы – все уже немолодые женщины – попятились назад и на удивление быстро покинули комнату. Не прошло и мгновения, как Маргарет с Хоторном остались наедине.
– Это так необходимо? – спросила Маргарет, указывая на ленты и отрезы ткани, разбросанные повсюду.
– Я не хотел, чтобы ты испытывала смущение, – проговорил граф извиняющимся тоном.
– Их так много, – прошептала Маргарет, глядя на пол.
– А тебе никогда не доводилось раздеваться в присутствии других женщин? – спросил Хоторн, испытывая нелепый прилив нежности.
– Нет, кажется, ничего такого не было. Я ведь сама шила себе всю одежду.
– Значит, я вновь ошибся, – вымолвил Хоторн. – Пожалуйста, прости меня.
Глаза их встретились. Интересно, подумал Майкл, знает ли Маргарет, что временами она поворачивает голову с истинно королевским достоинством? Удивительная женщина, которая не перестает поражать его.
Граф Монтрейн редко подчинялся импульсам, разве что они были вызваны рациональными приказами его мозга. В голове у него все и всегда было разложено по полочкам. И он никогда не действовал, следуя внезапному порыву.
Но только не в обществе Маргарет.
В комнате никого не было, кроме их двоих, дверь закрыта, Маргарет стоит на возвышении.
Хоторн заглянул ей в лицо; встретившись с его взглядом, она отвернулась. Интересно, она знает, чего он хочет? На Маргарет осталась лишь тонкая сорочка, которую она прижимала к груди, подвязанная двумя тесемками. Монтрейн потянул за одну из них.
– Позволь мне, пожалуйста... – прошептал он.
Это был и приказ и просьба одновременно. Хоторн хотел увидеть ее обнаженной. Нелепое желание, однако именно оно удерживало его в этой комнате, заставляя выслушивать всю эту женскую болтовню.
Вот и вторая тесемка развязана. Его ладонь прикоснулась к ее груди, его взор прикован к ее глазам.
– Пожалуйста, – еще раз пробормотал граф.
Через мгновение Маргарет уронила руки, потупив взор. Майкл стянул сорочку вниз и накрыл ладонями груди Маргарет, проводя большими пальцами по ее соскам. От наслаждения она закрыла глаза.
Сорочка, не придерживаемая тесемками, сползала все ниже. Монтрейн подхватил ее и стянул через голову Маргарет, обнажив ее бедра, стройные ноги. Сорочку он отбросил в сторону.
У Маргарет была безупречная фигура: нежные округлости груди, бедер, тонкая талия, длинные ноги – все это сводило его с ума.
Она стояла перед ним нагая, даже не пытаясь прикрыться. Майкл провел пальцем вниз от груди к ее пупку. Кожа Маргарет покрылась мурашками.
Монтрейн принялся лихорадочно ласкать ее, исследовать каждую клеточку тела, осыпать ее поцелуями, прислушиваясь к стонам наслаждения, которые все чаще вырывались из груди Маргарет. Она все сильнее дрожала от его прикосновений. Вот Хоторн припал губами к пульсирующей на шее Маргарет жилке.