Он на мгновение отстранился и прошептал:
– Вот так тают кости. Это будет шах и мат. – Затем губы его вновь прижались к ее губам.
Но даже столь самоуверенные замечания Себастьяна не охладили Джульет. Собравшись с духом, она запустила руки ему под сюртук, где было так тепло и уютно... Но тут Себастьян вдруг застонал, а потом рука его легла ей на грудь.
Джульет резко отстранилась и воскликнула:
– Себастьян, прекратите это! Что вы делаете?! – Она инстинктивно отступила и наткнулась на шахматный столик. Столик с глухим стуком опрокинулся на ковер, и фигуры разлетелись в разные стороны.
Себастьян пристально смотрел ей в лицо; глаза его пылали.
– По-моему, миледи, я доказываю, что умею целоваться... вполне сносно.
Джульет понимала, что едва ли может это отрицать. Ведь она отвечала на его поцелуи как совершенно безнравственная женщина.
– Но это не означает, что вы должны... что вы можете...
– Даже самый образцовый джентльмен-недотепа теряет голову, когда женщина тает в его объятиях.
О, как унизительно! Она уже чувствовала, как румянец разгорается на ее щеках.
Себастьян сунул руки в карманы сюртука – словно боялся оставить их на свободе, потому что они могли снова коснуться Джульет.
– Или, возможно, я не настолько образцовый. Но в этом случае наши дальнейшие уроки станут для вас еще полезнее.
– Никаких дальнейших уроков не будет, – заявила Джульет.
– У вас тут все в порядке? – раздался голос с порога.
Джульет резко развернулась и увидела Гриффа, стоявшего в дверях. «Господи, только бы он не увидел нас целующимися», – взмолилась она.
Джульет взглянула на Себастьяна и тотчас же поняла, что он полон решимости ответить за свои действия. «Немного поздновато, – подумала она в раздражении. – Ему следовало сделать это два года назад».
– Добрый день, Грифф. – Джульет постаралась улыбнуться. – Мы тут с лордом Темплмором играли в шахматы, – добавила она, покраснев.
Грифф нахмурился и окинул взглядом комнату.
– В шахматы?..
– Да, и я всегда выигрывал. – Себастьян покосился на Джульет. – В последний раз я объявил ей шах и мат, а леди Джульет так разволновалась, что уронила некоторые фигуры. Вставая, чтобы поднять их, она опрокинула столик. Теперь нам придётся начинать игру заново.
Грифф еще больше помрачнел и, взглянув на Себастьяна, проворчал:
– Мой кучер говорит, что сегодня уже потеплело и снег начал таять. Мы сможем уехать, наверное, послезавтра. Уверен, вы рады слышать это, не так ли?
– Вовсе нет, уверяю вас, – ответил Себастьян. – Впервые за долгое время я с удовольствием принимаю гостей.
Джульет почувствовала, что снова краснеет. Проклятие, этот дьявол прекрасно знает, как лишить ее самообладания.
– Джульет, мне нужно поговорить с вами, – сказал Грифф. – Поговорить наедине.
Ее охватила паника. Если Грифф станет расспрашивать о Себастьяне, что она сможет ответить ему?
Барон же с невозмутимым видом проговорил:
– Да, разумеется. Мне все равно нужно кое-что сделать в кабинете. Встретимся за ужином.
Не оглядываясь, он вышел из гостиной. «Вот негодяй!» – мысленно воскликнула Джульет. И ей вдруг показалось, что в комнате без него стало гораздо прохладнее.
– Мне не нравится этот субъект, – проворчал Грифф. – Слишком уж он любезен с дамами. Подозреваю, что в нем больше от его отца, чем ему хочется думать. Я не доверяю ему.
– Я тоже.
Зять подозрительно взглянул на нее.
– Вот и хорошо. Главное – помните об этом и держитесь от него подальше. Тогда будете в безопасности.
В безопасности от Себастьяна? О... это невозможно. Когда он целовал ее, она теряла голову. В противном случае она никогда бы не допустила, чтобы он положил ладонь ей на грудь...
– Но это вовсе не то, о чем я хотел поговорить с вами, – продолжал Грифф. Он указал большим пальцем в потолок. – Розалинда заперлась в нашей спальне. Она не позволяет мне даже приблизиться к ней. И так злится из-за... Ну, из-за того, что я сделал. – В полном отчаянии он запустил пятерню в волосы. – Видите ли, Джульет, я надеялся, что вы сможете поговорить с ней, заставить ее понять, что она не должна следовать советам этого проклятого шарлатана. Вы ведь кое-что понимаете в лекарствах, верно? И вы могли бы убедить ее...
Просьба зятя весьма озадачила Джульет. Кроме того, она была уверена, что Розалинда ни за что не прислушается к советам младшей сестры.
– Ах, я не знаю, смогу ли...
– Дорогая, пожалуйста... Я ужасно беспокоюсь за нее и... – Голос его сорвался. – Поймите, я не хочу потерять ее. – Казалось, бедняга совершенно обезумел от страха за жену.
– О, вы не потеряете ее, – заверила зятя Джульет. – Признаюсь, эти шарлатанские снадобья выглядят отвратительно, но сомневаюсь, что от них может случиться что-то худшее, чем боль в желудке. Не думаю, что они смертельны.
– Я вовсе не имел в виду... – Грифф сделал глубокий вдох. – Впрочем, это не важно. Мне просто было бы спокойнее, если бы кто-то заставил ее внять голосу разума. Попробуете?
Джульет попыталась улыбнуться.
– Конечно. Сделаю все, что в моих силах.
Грифф вздохнул с явным облегчением.
– Но вам придется сначала уговорить ее отпереть дверь.
Господи, неужели Розалинда действительно так разозлилась? И разумеется, Грифф слишком горд, чтобы просить у хозяина дома или экономки ключ от своей собственной спальни.
– Хорошо, – кивнула Джульет. – Но это может занять много времени.
Грифф молча кивнул и пропустил свояченицу к двери.
Покинув комнату, Джульет быстро направилась к лестнице. Ей было искренне жаль Гриффа. Ему предстояло выдержать жестокую битву, если он собирался заставить Розалинду сделать что-то – не важно, что именно. Он мог сколько угодно запрещать ей принимать то зелье – Розалинда все равно сделает так, как ей хочется.
Именно поэтому следовало найти для Розалинды какую-то замену, что-нибудь менее вредное. Недавнее предложение Себастьяна заслуживало внимания. Действительно, какой вред могут принести травы старой знахарки? И даже если лекарство не поможет, то одна только надежда на успех может успокоить Розалинду.
В конце концов, Грифф сам попросил ее, Джульет, вмешаться, так что все выглядит вполне естественно, то есть она вовсе не вмешивается в чужие дела, не так ли?
С другой же стороны, приняв предложение Себастья-а, она будет проводить с ним больше времени. И возможно, ей удастся заставить его признаться... Но, конечно же, ей следует проявлять твердость. Да-да, твердость. То есть никаких... настоящих поцелуев – пусть даже его поцелуи восхитительны.
Приблизившись к спальне Розалинды, Джульет немного помедлила, затем постучала в дверь.
– Черт возьми, Грифф! Убирайся вон! – донесся крик из комнаты.
Джульет расправила плечи. Розалинда в гневе – это не утка.
– Это не Грифф, это я! – крикнула она. – Открой, пока не прибежали слуги.
– Мне плевать, даже если сюда прибежит сам Господь Бог! – взорвалась Розалинда. – Уходи и скажи Гриффу, что я не хочу разговаривать ни с ним, ни с его послами.
Господи, что же теперь делать? Понизив голос, Джульет сказала:
– Послушай, дорогая, мне нужно поговорить с тобой о... лорде Темплморе.
В ответ – молчание. Потом тихое и нерешительное:
– О чем именно?
Джульет осмотрелась и, убедившись, что в коридоре никого нет, ответила:
– Он поцеловал меня, представляешь?
В следующую секунду она услышала, как в замке поворачивается ключ. Когда дверь приоткрылась, Джульет переступила порог.
– Спасибо, дорогая. Мне срочно нужен твой совет. – К счастью, Розалинда ужасно любила вмешиваться в ее дела; не смогла устоять и на сей раз.
Закрыв дверь, Розалинда снова заперла ее. Потом, нахмурившись, повернулась к младшей сестре:
– Так значит, лорд Темплмор поцеловал тебя?