— Вам она нравилась?
Глупый вопрос, заметил про себя адвокат. Разве может компаньонка убитой ответить «нет»? Хотя Кора, скорее всего, была далеко не подарок.
— Да, очень, — ответила мисс Гилкрист. — Мы прекрасно ладили. Вы же знаете, что в некоторых вопросах миссис Ланскене была совершеннейшее дитя. Вечно говорила все, что думала. Я совершенно не уверена, что все ее суждения были правильными… однако о мертвых нельзя…
— Она была очень глупой женщиной, — произнес юрист, — и уж совсем не интеллектуалкой.
— Да-да, наверное, вы правы. Но она была очень проницательной, мистер Энтвисл. Просто очень. Иногда меня удивляло, как она умеет перейти к самой сути вопроса.
Адвокат с интересом посмотрел на собеседницу. «Вот тебя-то глупой никак не назовешь!» — подумал он.
— Насколько я понимаю, вы живете с миссис Ланскене уже несколько лет? — спросил он вслух.
— Три с половиной года.
— Вы… э-э-э… были ее компаньонкой или… э-э-э… следили за домом?
Было видно, что для мисс Гилкрист это деликатная тема. Она слегка покраснела.
— Ах да, ну конечно! Я готовила — мне очень нравится готовить, — вытирала пыль и делала по дому легкую работу. Естественно, ни в коем случае не тяжелую.
По тону женщины было видно, что это ее твердый принцип. Мистер Энтвисл, который понятия не имел, что значит «тяжелая работа», пробормотал что-то успокаивающее.
— Для этого к нам приходила миссис Пэнтер из деревни, — добавила его собеседница. — Регулярно, два раза в неделю. Понимаете, мистер Энтвисл, я бы никогда в жизни не согласилась на положение прислуги. Когда прогорела моя маленькая чайная… Такое горе! Война, знаете ли, а место было просто восхитительное. Я назвала ее «Плакучая ива», и весь фарфор в ней был с голубым изображением ивы, так мило… И в ней была очень хорошая выпечка — я прекрасно пеку. Так вот, дела шли просто прекрасно, а потом началась война и продукты стало трудно добывать, и я разорилась — я называю это военными потерями и стараюсь так об этом и думать. Я потеряла все те небольшие деньги, которые мне оставил мой отец и которые я в нее вложила, и мне пришлось искать себе другое занятие. Меня никогда ничему не учили, поэтому я нанялась к одной леди, но безуспешно — она была очень грубой и любила командовать. Потом я попробовала работать в конторе, но мне это совсем не понравилось, а уже потом я встретилась с миссис Ланскене, и мы с первого взгляда подошли друг другу — у нее был муж-художник и все такое… — Мисс Гилкрист замолчала, слегка задохнувшись, а потом грустно добавила: — Но как же я любила свою милую, милую чайную! В нее приходили такие приятные люди!
Внезапно на мистера Энтвисла снизошло просветление — в лице этой женщины он увидел обобщенный портрет сотен женщин, которые прислуживали ему во всех этих «Рыжих кошках», «Голубых попугаях», «Плакучих ивах», «Уютных уголках» и «Благородных лаврах», все скромно одетые в голубые, розовые или оранжевые передники и принимающие заказы на чай и пирожные. Недостижимой мечтой мисс Гилкрист была чайная в стиле прошлого века с подходящей, благовоспитанной клиентурой. Таких мисс Гилкрист, подумал адвокат, по все стране должны быть сотни и тысячи, похожих друг на друга как две капли воды, со спокойными, терпеливыми лицами, с упрямой верхней губой и слегка вьющимися седыми волосами.
Мисс Гилкрист меж тем продолжала:
— Но что это я все о себе да о себе! Полиция вела себя безукоризненно. Абсолютно безукоризненно. Из штаб-квартиры приехал этот инспектор Мортон, и он все устроил. Даже договорился, чтобы я смогла переночевать у миссис Лейк, дальше по дорожке, но тут я сказала: «Нет». Мне показалось, что это моя обязанность — остаться в этом доме на ночь, со всеми этими милыми вещами, которые принадлежали миссис Ланскене. Они забрали… забрали… — женщина судорожно сглотнула, — тело и заперли ее комнату, и инспектор предупредил меня, что в доме всю ночь будет дежурить констебль — из-за разбитого окна в кухне; его вставили только сегодня утром. И я хочу сказать… О чем, бишь, я? Ах да, я ему сказала, что со мной все будет в порядке в моей комнатке, хотя, должна признаться, что придвинула комод к двери и поставила большой кувшин с водой на подоконник. Никогда ничего не знаешь наперед — а вдруг это был маньяк? О таких вещах тоже часто пишут…