По-видимому, неверно истолковав молчание адвоката, Кроссфилд неловко рассмеялся.
— Все дело в том, что в последнее время мне не очень везло с инвестициями. Я рискнул, но ничего не заработал. Вот это-то меня и подкосило. А теперь у меня будет возможность перегруппироваться. Ведь в нашей ситуации самое главное — это наличие свободных денег. «Арденс консолидейтид» выглядит совсем неплохо, как вам кажется?
Энтвисл никак не отреагировал на этот вопрос. Его гораздо больше интересовало, не играет ли Джордж на бирже на деньги клиентов, а не на свои собственные. Если ему грозит уголовное преследование…
— Я пытался связаться с вами на следующий день после похорон, — произнес адвокат. — Как я понимаю, на работе вас не было.
— Правда? А мне никто ничего не передавал… По правде сказать, я решил, что после таких отличных новостей я заслужил денек отдыха.
— Отличных новостей?
Джордж покраснел.
— Послушайте, я не имел в виду смерть дяди Ричарда. Но сознание, что у тебя появились кое-какие монеты, здорово бодрит. Хочется это отпраздновать. Так что я отправился в Херст-парк[3] и поставил там на пару лошадок, которые пришли первыми. Уж если начинает везти, то везет во всем! Дело-то всего в пятидесяти фунтах, а каков эффект!
— Вы правы, эффект присутствует, — согласился мистер Энтвисл. — А теперь у вас появятся еще и дополнительные деньги, которые перейдут от тети Коры.
Теперь его собеседник выглядел озабоченным.
— Бедная старушка! Вот не повезло так не повезло. И ведь это именно тогда, когда она, наверное, мечтала о том, как их потратит…
— Будем надеяться, что полиция найдет ее убийцу, — сказал адвокат.
— Думаю, что обязательно найдет. Полиция у нас хорошая. Они поработают со всеми неблагонадежными в округе — рассмотрят их буквально под микроскопом и заставят рассказать, что каждый из них делал в момент убийства.
— Это не так просто, как кажется, особенно когда после убийства прошло какое-то время, — заметил мистер Энтвисл с ледяной улыбочкой, означавшей, что он собирается пошутить. — Вот я, например, в три тридцать того дня был в книжном магазине Хатчарда. А буду ли я это помнить, если полиция станет допрашивать меня дней через десять? Сильно сомневаюсь. А вы, Джордж, были в Херст-парк. Скажите, а вы вспомните, в какой из дней ходили на скачки, скажем, через месяц?
— Ну, можно запомнить по дате похорон — на следующий день.
— Это верно. Ну и потом, у вас же есть эта пара победителей. Еще один якорек для памяти. Человек редко забывает имена лошадей, которые принесли ему деньги… А как их, кстати, звали?
— Дайте вспомню… Гэймарк и Фрогг Второй. Да уж, их я быстро не забуду!
Энтвисл сухо засмеялся и вышел.
— Как это мило, что вы к нам заглянули, — произнесла Розамунда без всякого энтузиазма. — Но ведь сейчас еще так рано… — Она громко зевнула.
— Одиннадцать часов утра, — сказал мистер Энтвисл.
— У нас вчера была жуткая вечеринка, — объяснила миссис Шайн извиняющимся тоном, не прекращая зевать. — Слишком много спиртного. Майкл, по-моему, все еще пьян.
Так же зевающий Майкл появился через несколько мгновений. В руке у него была чашка с черным кофе, а одет он был в элегантный домашний халат. Выглядел молодой человек измученным, но привлекательным, а улыбка у него была, как всегда, полна очарования. На Розамунде была черная юбка и довольно грязный желтый пуловер — и больше, насколько мог судить ее гость, ничего.
Аккуратный и утонченный адвокат совсем не одобрял образа жизни молодых Шайнов. Эта довольно запущенная квартира на первом этаже дома в Челси — бутылки, стаканы, сигаретные бычки, которые были разбросаны повсюду, и спертый воздух, полный запахов пыли и отходов.
А посреди всего этого цвели Розамунда и Майкл, демонстрируя окружающим свою красоту. Они действительно являлись красивой парой и, по мнению мистера Энтвисла, были очень близки друг с другом. По крайней мере, миссис Шайн просто обожала своего мужа.