— О, Джастин! — наконец произнесла она. — Что, если все, что ты считаешь правдой, не является ею? Или… или что, если это только полуправда? Или это не вся правда?
Джастин запрокинул голову и рассмеялся.
— О, Мартиника, мы никогда не узнаем всей правды о чем-либо, — ответил он. — И по большей части, мы не знаем и правды. Но ты говорила о чем-то определенном, я полагаю? — Он сделал паузу и поцеловал ее в нос. — Скажи мне, что привело тебя в такое волнение?
Девушка положила руки на его широкую грудь и обхватила пальцами шерстяные лацканы. От него пахло цитрусом и мылом, а также тем замечательным запахом, который он оставил на ее простынях прошлой ночью.
— О, прямо сейчас не стоит обращать на этом внимания! — воскликнула она. — Это подождет, не так ли? Это может ждать вечно. А теперь, ты же собирался принести мне подарок?
Джастин снова рассмеялся и сунул руку в карман сюртука. Смех, осознала Мартиника, заставлял его выглядеть совершенно другим человеком. Не невинным, нет. Такого никогда не будет. Но беспечным; возможно, человеком, с плеч которого только что упала тяжкая ноша.
— Ага! — произнес он, вытаскивая потертый бархатный мешочек. С предельной осторожностью он ослабил завязки и вытряхнул содержимое. Это было кольцо. Огромный овальный сапфир в золотой оправе с витиеватой гравировкой, по обеим сторонам от которого располагались два бриллианта почти такого же размера.
— MonDieu! — воскликнула девушка. — Джастин, оно стоит целого состояния.
— Да, — тихо проговорил он. — Так и есть.
Он взял ее за руку и надел кольцо ей на палец. Мартиника протянула руку к солнцу и грани кольца, казалось, засияли огнем.
— О, — выдохнула она. — О, Джастин. Я не могу носить его.
— Боюсь, моя дорогая, что я вынужден настаивать, — ответил Сент-Врейн, улыбаясь. — Это — обручальное кольцо бабушки со стороны матери, и ее бабушки перед этим, и… О, Боже, я не знаю, на сколько пальцев одевалось это кольцо, Мартиника, перед тем, как оно попало к тебе. Но оно попало к тебе, и говорят, что оно приносит огромное счастье каждой жене, которая носит его, и я не смогу простить себя, любовь моя, если принесу тебе что-то меньшее, чем огромное счастье.
Долгое время Мартиника рассматривала кольцо, изумляясь той огромной сумме, которую оно, вероятно, стоило. Затем она медленно сжала пальцы в кулак и подняла на него взгляд.
— Ты сохранил его, — тихо произнесла она. — Та единственная вещь, которую ты не продал, даже тогда, когда вы были практически без гроша.
Его улыбка вышла немного горькой.
— Одно это кольцо помогло бы мне купить мой маленький дом в Марэ. Но я не осмелился продать его. Оно предназначено для моей жены. И в конечном счете оно стало… чем-то вроде символа надежды.
— Твоей надежды?
— Моей единственной надежды на то, что когда-то я найду ту самую женщину и позабочусь о ее счастье.
— О, Джастин, — произнесла Мартиника, смотря ему в глаза. — Мне не нужно кольцо, любовь моя. Мне не нужно ничего, кроме тебя самого, чтобы стать счастливой.
Последняя грусть исчезла с его лица.
— Значит, ты сделаешь это? — спросил он. — Ты выйдешь за меня замуж, Мартиника?
Она снова вытянула руку с кольцом и застенчиво посмотрела на сапфир.
— Думаю, мы устроим свадьбу на Рождество, — мечтательно проговорила девушка. — А затем мы начнем новый год — и новую жизнь — в Париже.
Джастин рассмеялся, и его глаза расширились.
— В Париже?
Мартиника улыбнулась ему.
— У нас с тобой есть старые страхи и воспоминания, от которых нужно избавиться, — пояснила она. — Есть ли для нас лучшее место начать это, кроме Парижа?
— Почему бы нет? — Он медленно кивнул. — В самом деле, разве это не лучшее место?
Мартиника обвила руками его шею.
— И, в конце концов, — сказала она, — ты когда-то обещал одолжить мне свой маленький домик в Марэ для моего свадебного путешествия, если припоминаешь. А ты из тех мужчин, которые никогда не отступают от своих слов.
Джастин тихо усмехнулся и наклонился к ней.
— Что ж, хорошо, будущая леди Сент-Врейн, — ответил он, касаясь носом ее носа. — Вот еще три слова, от которых я не намерен отступать: я люблю тебя. И если я не ошибаюсь, то ключ от этого дома лежит у меня в другом кармане.