"Быстрее!" — негромко, но твердо командовал Юрий. — "Затащите трупы в ближайший подъезд, чтобы их не было видно с улицы!" — Несколько парней постарше, повинуясь его жесту, бросились выполнять приказ. Юрий помог Виктору подняться, и, прежде чем ребята уволокли трупы, снял с обоих бандитов ремни с подсумками. В одном из них лежали два снаряженных магазина, в другом — один. У высокого на поясе, кроме того, висел штык-нож от автомата.
"Быстрее!" — Юрий взял за плечо Лизу, всхлипывающую, склонившись на коленях, над Романом Никаноровичем. — "Мы должны спрятать и его. Неизвестно, сколько тут бандитов, и как близко. Чем позже они догадаются, что случилось, тем больше наши шансы спастись. Вперед!".
Подгоняемые его словами, школьники и всхлипывающая Лиза вяло, будто нехотя, двинулись по дороге. Юрий и Виктор с автоматами наизготовку расположились в голове и в хвосте колонны, напряженно оглядываясь вокруг и прислушиваясь к каждому шороху. Но пока все было спокойно. Колонна вышла из города и двигалась по пустынному шоссе. Узкая асфальтированная дорога была обсажена по обочинам толстенными старыми деревьями, на которых были заметны полосы, некогда нанесенные белой краской, а теперь посеревшие и наполовину осыпавшиеся. Кое-где обочины были свободны на протяжении нескольких десятков метров — старые деревья, отжившие свой век, умерли, а новые подсадки прижились лишь кое-где, торча на обочинах чахлыми прутиками.
Еще через сорок минут, когда стало ясно, что кое-кто из ребят и девчонок действительно уже не может идти без привала, Юрий, заметив пересекающий загородное шоссе дренажный канал, по которому довольно быстро струилась прозрачная вода, скомандовал:
"Привал! Проводим дезактивацию! Накидки и противогазные маски прополоскать в ручье! Обувь не мочить — другой у нас нет, и когда будет, неизвестно, — а только протереть мокрой травой! Начинают пятые классы, за ними шестые, и так далее. Елизавета Ахметовна и Виктор Васильевич проверят, правильно ли вы делаете дезактивацию".
Пятиклассники, еще не закончил Юрий говорить, устремились шумной ватагой к воде, весьма прытко, несмотря на усталость.
"Стой!" — заорал Юрий. — "Что, позабыли все уроки по начальной военной подготовке? А ну, в колонну по четыре — становись!". Ребята нехотя выполнили построение.
"На дистанцию пять шагов — разомкнись! Подходим к воде по очереди, строго по четыре человека! Когда первая четверка отходит, приступает следующая. Накидками ни в коем случае не трясти, снимать аккуратно. Кто прошел дезактивацию, переходит на другую сторону канала и там чистит обувь. Затем собираетесь дальше по ходу движения, в пятидесяти метрах от канала. Приступить!".
Несмотря на относительный порядок, который поддерживался во время дезактивации, шума и гама было достаточно. Еще хуже стало, когда помывка уже подходила к концу. На травке у шоссе, за каналом, где расселись ребятишки, просушивая свои накидки и противогазы, послышались всхлипывания.
"Я домой хочу, к маме", — размазывая по лицу сопли и слезы, то и дело повторяла одна из пятиклассниц, усевшись на траву. Ее примеру были готовы вот-вот последовать и другие. Елизавета Ахметовна безуспешно пыталась успокоить ее, но было видно, что и она не очень-то далека от того, чтобы расплакаться. Калашникову пришлось принять свои меры.
"Прошу внимания!" — громко заявил он. — "Это касается всех! Для тех из вас, кто еще не разобрался в обстановке, могу сообщить следующее. Как уже точно установлено, город подвергся массированному химическому нападению. Уцелевшее население эвакуировано. В Городе повышенный радиоактивный фон и остаточное заражение местности продуктами разложения отравляющих веществ". — Сухоцкий говорил языком, к которому привык, не задумавшись над тем, чтобы сделать поправку на детей от двенадцати до семнадцати лет.
"В Городе бродят шайки бандитов. Поэтому мы вынуждены покинуть Город. Где теперь ваши родители, целы ли ваши дома — никто не знает. Сначала нужно связаться с представителями власти или военного командования, и только тогда можно будет заняться поисками родителей. А пока нам всем надо привыкнуть и научиться жить самостоятельно. Точнее говоря — нам предстоит выжить самостоятельно. И кто хочет выжить, тот должен научиться этому. А будем живы — разыщем и родителей".
Закончив свою речь на патетических нотах, Виктор перевел дух. К нему подошел паренек в спортивном костюме и легкой ветровке, в котором Виктор уловил что-то смутно знакомое. "Санек из 2-й школы" — всплыл у него в памяти разговор в убежище с группой ребят, предложивших разобрать завал и выбираться наружу.