Сергей гонял свою группу с утра до вечера. Они бежали трехкилометровый кросс к старому немецкому стрельбищу и там тратили патроны в количествах, которые по опыту их начальной военной подготовки представлялись немыслимо расточительными. Первые дни ребята, едва отдышавшись после кросса, и держа оружие непослушными руками, которые буквально ходили ходуном, не могли попасть даже в мишень, не то что в "десятку". После стрельб еще кросс — уже на шесть километров — и после него занятия рукопашным боем. Стоить ли говорить, что в первые две недели тренировок никто из юных бойцов так и не смог одолеть шестикилометровую дистанцию, не переходя время от времени на шаг.
После обеда некоторое время занимались чисткой оружия, изучением различных образцов вооружений и боевой техники. Затем снова выходили из форта, занимались ориентированием на местности, закрепляли навыки рукопашного боя, проводили тактические занятия. Иногда сержант позволял им поплавать в прозрачной воде рва, опоясывавшего форт — но тоже не просто так. Отрабатывались навыки плавания под водой, на скорость, метание ножа из воды. Ближе к вечеру возвращались, готовили ужин, после ужина мыли посуду и после короткой прогулки вокруг форта ложились спать. Раз в неделю перед ужином разогревали воду и в две смены принимали душ — сначала Настя, потом все остальные.
Время от времени Мильченко выводил их к какой-нибудь деревне и там, у всех на виду, они занимались проверкой радиационной обстановки. Так прошел месяц.
Нельзя сказать, что за этот месяц Настя воспрянула духом. Но она и не замкнулась в себе, не отгородилась от остальных стеной отчуждения. Высокие нагрузки, сосредоточенность на тренировках сделали свое дело — прошлые горести, обиды и душевные раны понемногу затягивались, ныли все реже и не так болезненно. Хотя все изрядно уставали, Настя нередко ловила на себе изучающие взгляды ребят. Виталий частенько пытался с ней заговорить, пуская в ход галантные комплименты. Пару раз его примеру пытался последовать и Галактионов. Но девушка оставалась равнодушна к этим попыткам, разбивавшимся об стену ее холодности.
Сержант же, казалось, вовсе не обращал на Настю никакого внимания. Точнее сказать, внимание его было достаточно пристальным, но касалось оно только тренировок и мелочей быта. Сергей опекал Настю, пожалуй, даже плотнее, чем прочих, но никаких проявлений его мужского интереса к ней при этом не чувствовалось.
Мильченко понемногу прощупывал сильные и слабые стороны ребят, старался разобраться в их характерах и судьбах. Вечерами их беседы нередко затягивались довольно надолго. И в результате не только Сергей лучше узнавал свою группу, но и сами ребята постепенно знакомились друг с другом.
Витька Захария был родом из Зеленодольска. После войны его семья перебралась в близлежащие Ястребки и занялась крестьянским трудом. Многие из крестьянских ребятишек в эти годы вовсе не посещали школу, но родители Виктора, как люди по происхождению городские, отправили его учиться, как только на второй год после войны Рыбаковская коммуна открыла в Зеленодольске школу. Витька ежедневно совершал почти полуторачасовые пешие переходы из поселка в школу, а затем обратно. И это при том, что от крестьянских трудов его тоже никто не освобождал. Неудивительно, что эта жизнь закалила его и выковала самостоятельный характер.
И Таланкин, и Галактионов были беженцами. Таланкин жил в Народном, во время войны и послевоенного лихолетья потерял почти всех близких, кроме матери и младшей сестренки. Отец Таланкина погиб в стычке с бандитами на третьем послевоенном году. После временного захвата Народного литовцами его семья перебралась в Зеленодольск. Работы хватало, и Костя жил так же, как и прочие его сверстники — учился в школе, получал профессионально-техническую подготовку, проходил трудовую практику, начальное военное обучение.
Алексей Галактионов был родом и вовсе не из здешних мест. Родители его имели маленькую торговую фирму и оказались в начале войны в Городе по своим коммерческим делам, прихватив с собой маленького Алешку. Война заставила их двинуться на восток, но, как и множество других беженцев, они попали под ракетно-бомбовые удары, наносившиеся по транспортным магистралям, и, чудом уцелев, попытались пробраться в незатронутую войной Литву. До Литвы они не дошли, а после долгих скитаний и попыток прижиться в разных селах, в конце концов осели в Зеленодольске.