Принесло ли это тебе то, к чему ты стремился? Кстати, к чему? Хотел быстрее подняться по карьерной лестнице за счет моих откровений или просто получить моральное удовлетворение от пыток очередных недостойных, по твоему мнению, жизни.
Конечно, сейчас это уже не важно, ни у кого из выживших не поднимется рука для того, чтобы сделать еще хотя бы один, даже невероятно маленький, поворот маховика времени. Потому что они боятся. Панически боятся эффекта бабочки. Война закончилась, но этот инстинктивный, всепоглощающий, леденящий чертоги разума страх будет преследовать нас до конца жизни.
Я все прекрасно осознаю, но желание понять причины произошедшего каверзно скребет изнутри мои извилины снова и снова.
Понять, в чем для тебя вообще был смысл этих отношений? Я была твоей прогнозируемой страховкой? Ты действительно думал, что после всего, что ты натворишь, я заступлюсь за тебя на суде? Что буду со всей искренностью расписывать на заседании то, как ты изменился, вспоминая твои длинные пальцы, медленно поднимающиеся по внутренней стороне моего бедра на вечернем обходе, или то, как по-джентельменски держал мои волосы во время Хэллоуина, пока желудок пытался исправить ошибку двух лишних бокалов огневиски, или то, как позволял рыдать на твоем плече, после того как я приняла решение стереть своим родителям память.
Нет, Герда не станет спасать павшего Кая.
Мы же теперь оба знаем, что уровень лицемерия этих действий был настолько запредельным, что ты определенно мог бы считаться в этом профессионалом.
Так в чем был смысл? Секс? Уверена, у тебя не было недостатка в этом аспекте, а о моих способностях в постели явно нельзя слагать легенды. Любовь? Это чушь. Ты не способен чувствовать что-то искреннее по отношению к другому человеку. Уж теперь-то я могу считать это аксиомой. Я бы поставила на кратковременный интерес, как результат симбиоза твоей жажды манипулирования и желания получить запретное. Жаль, я никогда не узнаю этого наверняка.
Почему полюбила я? Поверь мне, это является непостижимой тайной даже для меня самой, как какая-то побочная переменная в стохастическом факторном анализе.
Я придерживаюсь теории, что твои менторские замашки и страсть к контролю легли на слишком благодатную почву. В нужное время, в нужном месте, если можно так сказать.
Я слишком долго находилась с людьми, за которых приходилось думать, принимать решения и брать на себя ответственность. Я слишком долго была рядом со слабыми, о которых нужно было печься каждую гребаную минуту этой жизни.
В тот дождливый вечер среды, когда ты поставил меня перед фактом, прижав к зубчатой стене замка, что с этого момента все будешь контролировать ты и только ты — затвор щелкнул. Мне было это необходимо. Необходимо хоть на секунду избавиться от вынужденной потребности держать все под контролем, снять это тягостное напряжение и почувствовать как на его смену приходит ощущение пьянящей легкости.
И ты, несомненно, мне в этом помог.
Наверное, поэтому именно ты всегда будешь моим самым неожиданным спасением и самым большим разочарованием.
Кто-то говорил мне, вроде бы Джинни, что все это был долгосрочный план, что ты должен был стать тем импульсом, который подтолкнет меня сменить сторону на поле крупномасштабной затяжной войны. Что все было ради этого. Но я не хочу об этом даже думать. Все-таки бредовые теории никогда не входили в комплект моего рационального мышления.
Просто, чтобы ты знал, это письмо не ради тебя. Оно ради того, чтобы я наконец смогла переступить через порог душевных терзаний и вновь обрести себя, оставив все это дерьмо, что плещется внутри удушливыми волнами и заставляет мучительно сжимать зубы каждый раз, когда кто-то упоминает твое имя, за пределами своей жизни.
И сегодняшний день определенно подходит для столь ожидаемого мною ментального освобождения. Ведь час назад я вышла замуж.
И он не похож на тебя, ничуть. Его есть за что любить, в отличие от тебя.
Но жизнь более иррациональна, чем мне хотелось бы, поэтому есть какая-то ирония в том, что я вышла замуж за того, кого невероятно легко полюбить, при этом я не могу перестать думать о том, кто завтра получит поцелуй дементора и навеки исчезнет с моего горизонта.
Ты всегда будешь моей самой главной ошибкой в жизни. И боюсь, два года войны напрочь выбили из меня то милосердие, сострадание и всепрощение, которыми я неизменно славилась. Так что я искренне надеюсь, что ты пройдешь как минимум пару кругов в лабиринте ада прежде, чем сгинуть в небытие.
С любовью,
уничтоженная тобой Гермиона.»
Зачитал вслух охранник Азкабана осужденному № 3765, в отношении которого исполнили приговор еще полчаса назад. Он получил свой последний и самый холодный поцелуй в жизни.