До последнего взлета я довел его снова руками, и оба мы отрубились. Во сне я молился звездам и Дэвле, чтобы он не проснулся, когда я начну собираться. И мои молитвы были исполнены. Когда я вернулся, в номере никого не было. В городе, думаю, тоже. Санька передала мне от него — спасибо.
Ящер спятил. Это уже знали все фигуры в колоде. Все — кроме Короля в Черве. Ибо Король в Черве был очень занят решением чеченского вопроса со своей, чеченской стороны. Его стороне как раз сильно не давали покоя. Потому на звонки по известному всем номеру Король не отвечал. Не ответил он и на звонок Вальта Пик по номеру мобильника — хотя недобрые дела связывали рома и чечена. Понятно, Князь, — положив трубочку, подумал Чергеш, — значит, у нас там свои взрослые игры в войну и ничто нас не волнует… А вот припрется к тебе Видок планы ломать… И что ты будешь делать?
Но Князь не взял трубку, и Князь не узнал о Видоке — до того момента, как пленного притащили лично к нему. Досада заключалась в том, что сам Князь в этот момент отсутствовал. А его подчиненные слыхом не слыхивали ни о каком раскладе, зато не раз сталкивались со следами боевика по фамилии Тэйдэ и по прозвищу Дрэки — и, надо сказать, были страшно рады такой добыче. Хотя, может быть, они его не узнали. Даже скорее всего.
У них были сутки. Как вы думаете… Впрочем, можете не думать. Ян — не думал почти ничего, кроме фразы: опыта вам не хватает… И фантазии. Потом он перестал даже думать. Вспоминал. Солнце слепило глаза — это сначала, потом было прохладно и довольно сыро. А Мыш так и запомнился — застывшим в лучах солнца на обрыве, еще в интернате, еще у речки. Странно, он не менялся — становился только красивее и тоньше. Странно, что вместо восприятия боли — это при том, что Ян всю жизнь был мазохист — приходило прошлое.
Когда не было видений, что-то ощущалось. Ощущалось, судя по всему, наполовину. Раскаленным железом; взбесившимся хлыстом; монотонной дыбой.
Наверное, это странно — распяленный на столе человек, в крови и ожогах, улыбающийся собственным мыслям. Но оттуда, из слепящего солнца, вставал Мыш — такое чаще бывает во снах о мертвых любимых — прозрачные абхазские глаза, гордый профиль, чуточку надменные бледные губы… Лейкемия не съела его красоты, и даже хемиотерапия не лишила его водопада волос цвета бронзы и серебра.
Что-то трещало и хрустело в суставах на разводимом столе, рвануло пылающей болью по позвоночнику… Флейта позвоночника — где это? — и Ян очнулся на миг от неуместного запаха горящей плоти, от иссушающего ощущения в заднице. И только единожды захрипел во время неминуемого вторжения. Потом, даже в бешеной качке улыбался — хотя или сводило губы — вспоминая.
Не крутились в привычном мертвенном калейдоскопе места и миры Видока, ломанные пейзажи Темного Королевства и зализанные консоли приборных досок, бордовое золото лавы и скрученные деревья Мира Бестий. Только мелькнул кратко — еще не развороченный Остров Первых Сосен. Насмешливо-сочувственная усмешка Лиса Аркейта, никогда в реальной жизни не виденного друга-соперника. И снова — потому что никогда больше — западинки у губ, тонкая пронзительная улыбка Мыша, дожившего все-таки до призрачного догорающего счастья. Он не мог уже ходить — и Ян выносил его к солнцу на руках — это было так недавно. Так давно.
Улыбка кончилась тупым ощущением в челюстных связках. Он мог бы вернуться — считая это расплатой. Но нет.
Когда вернулся Король. Его оставили, когда вернулся Князь, и по обыкновению своему принял гостей, хоть те и явились раньше хозяина, и неторопливо повел беседу с ними, и пил вино, не ошибаясь в годе урожая, Ян был один.
И прошел день, пока Князю не пришло, наконец, в голову поинтересоваться пленным. Но если полевые командиры запомнили браслет только на руке Дрэки-Яна, то Князь и по выбившейся из-под спины косе, оплетенной кожаной с бусинами лентой, узнал Палача, потому что в лицо уже не мог узнать. Князь поднял жалюзь, нажал на пульте дистанционного управления кнопку, сдвигая пыточный стол. Не глядя, швырнул на пол стандартные — из офицерской армейской аптечки — шприц-тюбики промедола. Ян сложил запястья в суставах, вызмеиваясь из ремней, вставил на место челюсть и сел.
— Ты сыграл мне на руку, — сказал Князь.
— Они не нужны тебе? — спросил Ян, опуская ноги на каменный пол.