Не въ наши лѣта
Откладывать смерть!
Мертвые — хоть — спятъ!
Только моимъ сна нѣтъ —
Снамъ! Взмахомъ лопатъ
Другъ — остановимте память!
го іюля 1922 г.
Руки — и въ кругъ
Перепродажъ и переуступокъ!
Только бы губъ,
Только бы рукъ мнѣ не перепутать!
Этихъ вотъ всѣхъ
Суетностей, отъ которыхъ сна нѣтъ.
Руки воздѣвъ,
Другъ, заклинаю свою же память!
Чтобы въ стихахъ
(Свалочной ямѣ моихъ Высочествъ!)
Ты не зачахъ,
Ты не усохъ наподобье прочихъ.
Чтобы въ груди
(Въ тысячегрудой моей могилѣ
Братской!) — дожди
Тысячелѣтій тебя не мыли...
Тѣло межъ тѣлъ,
— Ты, что мнѣ прóпадомъ былъ двухзвѣзднымъ!..
Ударяется и отрывается первый слогъ. Помѣчено не вездѣ.
11
Чтобъ не истлѣлъ
Съ надписью: не опознанъ.
го іюля 1922 г.
БЕРЛИНУ
Дождь убаюкиваетъ боль.
Подъ ливни опускающихся ставень
Сплю. Вздрагивающихъ асфальтовъ вдоль
Копыта — какъ рукоплесканья.
Поздравствовалось — и слилось.
Въ оставленности златозарной
Надъ сказочнѣйшимъ изъ сиротствъ
Вы смилостивились, казармы!
10го іюля 1922 г.
Удостовѣришься — повремени! —
Что, выброшенной на солому,
Не надо было ей ни славы, ни
Сокровищницы Соломона.
Нѣтъ, руки зá голову заломивъ,
— Глоткою соловьиной! —
Не о сокровищницѣ — Суламиөь:
Горсточкѣ красной глины!
12го іюля 1922 г.
Свѣтло-серебряная цвѣль
Надъ зарослями и бассейнами.
И занавѣсъ дохнетъ — и въ щель
Колеблющійся и разсѣянный
Свѣтъ... Падающая вода
Чадры. (Не прикажу — не двинешься!)
Такъ пэри къ спящимъ иногда
Прокрадываются въ любимицы.
Ибо не вѣдающимъ лѣтъ
— Спи! — головокруженье нравится.
12
Не вычитавъ моихъ примѣтъ,
Спи, нѣжное мое неравенство!
Спи. — Вымысломъ останусь, лба
Разглаживающимъ неровности.
Такъ Музы къ смертнымъ иногда
Напрашиваются въ любовницы.
16го іюля 1922 г.
Вкрадчивостію волосъ:
Въ гладь и въ лоскъ
Оторопiю продольной —
Синь полунощную, масть
Воронову. — Вгладь и всласть
Оторопи вдоль — ладонью.
Нѣженка! — Не обманись!
Такъ заглаживаютъ мысль
Злостную: разрывъ — разлуку —
Лѣстницы послѣдній скрипъ...
Такъ заглаживаютъ шипъ
Розовый... — Поранишь руку!
Вѣдомо мнѣ въ жизни рукъ
Многое. — Изъ свѣтлыхъ дугъ
Присталью неотторжимой
Весь противушерстный твой
Строй выслѣживаю: смоль,
Стонущую подъ нажимомъ.
Жалко мнѣ твоей упоръ-
ствующей ладони: въ лоскъ
Волосы, — вотъ-вотъ ужъ черезъ
Край — глаза... Загнана внутрь
Мысль навязчивая: утръ
Наважденіе — подъ черепъ!
17го іюля 1922 г.
Леты слѣпотекущiй всхлипъ.
Долгъ твой тебѣ отпущенъ: слитъ
Съ Летою, — еле-еле живъ
Въ лепетѣ сребротекущихъ ивъ.
13
Ивовый сребролетейскiй плескъ
Плачущій... Въ слѣпотекущiй склепъ
Памятей — перетомилась — спрячь
Въ ивовый сребролетейскiй плачъ.
Нá плечи — сребро-сѣдымъ плащомъ
Старческимъ, сребро-сухимъ плющомъ
Нá плечи — перетомилась — лягъ,
Ладанный слѣполетейскiй мракъ
Маковый...
— ибо красный цвѣтъ
Старится, ибо пурпуръ — сѣдъ
Въ памяти, ибо выпивъ всю —
Сухостями теку.
Тусклостями: ущербленныхъ жилъ
Скупостями, молодыхъ сивиллъ
Слѣпостями, головныхъ истомъ
Сѣдостями: свинцомъ.
Берлинъ, 31го іюля 1922 г.
ПРАГА
СИВИЛЛА
1.
Сивилла: выжжена, сивилла: стволъ.
Всѣ птицы вымерли, но Богъ вошелъ.
Сивилла: выпита, сивилла: сушь.
Всѣ жилы высохли: ревностенъ мужъ!
Сивилла: выбыла, сивилла: зѣвъ
Доли и гибели! — Древо межъ дѣвъ.
Державнымъ деревомъ въ лѣсу нагомъ —
Сначала деревомъ шумѣлъ огонь.
Потомъ, подъ вѣками — въ разбѣгъ, врасплохъ, Сухими рѣками взметнулся Богъ.
И вдругъ, отчаявшись искать извнѣ:
Сердцемъ и голосомъ упавъ: во мнѣ!
Сивилла: вѣщая! Сивилла: сводъ!
Такъ Благовѣщенье свершилось въ тотъ
1
Часъ не старѣющій, такъ въ сѣдость травъ
Бренная дѣвственность, пещерой ставъ
Дивному голосу...
— такъ въ звѣздный вихрь
Сивилла: выбывшая изъ живыхъ.
5го августа 1922 г.
2.
Каменной глыбой сѣрой,
Съ вѣкомъ порвавъ родство.
Тѣло твое — пещера
Голоса твоего.
Нѣдрами — въ ночь, сквозь слѣпость
Вѣкъ, слѣпотой бойниц.
Глухонѣмая крѣпость
Надъ пестротою жницъ.
Кутаютъ ливни плечи
Въ плащъ, плѣсневѣетъ грибъ.
Тысячелѣтья плещутъ
У столбняковыхъ глыбъ.
Горе горѣ! Подъ толщей
Вѣкъ, въ прозорливыхъ тьмахъ —
Глиняные осколки