— Здесь ты пойдешь первым, — серьёзно сказал Элой.
— Быть по сему.
И человек шагнул.
Спуск длился несколько минут, они ступили в глубину скалы.
"Я не помню этого прохода… я бывал в Цитадели, и даже в этом месте, но я не помню этой лестницы. Они создали её? Или вскрыли замурованный ход?"
Спустившись, обнаружил, что стены от кирпича перешли в горную породу, а поверхность под ногами от плит перешла к чистому камню.
Вокруг была темнота. Пустое пространство, лишь малую часть которого мог пожрать свет. И нельзя было оценить, насколько велика была эта пещера.
— Ты слышишь? — тихо спросил Элой.
— Нет.
— Прислушайся…
Стратоник замер и стал рыскать слухом в тишине.
Где-то внизу послышались шорохи.
Тогда Элой ступил вперёд и оказался на краю пропасти, Стратоник подошел, когда тот бросил вниз свой светильник, и тот падала долго, после чего внизу упал, и там разбился, а луч света пал на конечности тех, кто копошился там внизу. Можно было разглядеть чьи-то свежие останки и руки, разбирающие их.
— Что это? — с отвращением спросил Стратоник.
— Сейчас покажу, — с этими возбужденными словами, Элой метнулся к стене и стал крутить там некое колесо, от которого шла цепь вверх, и где-то во тьме что-то стало спускаться.
Шум цепей.
Вопли внизу.
Животные крики.
Хрипение.
Тогда Элой нащупал у стены заготовленный заранее лук и стрелу, он подошел к Стратонику и зажег её, после чего сделал выстрел во тьму.
Попадание. Зажегся большой шар в железной клетке, похоже, смазанный чем-то, возможно, нефтью.
От него шел сильный свет, и падал вниз, освещая теперь трепещущее от яркости стадо похожих на человека сутулых существ с короткими ногами, длинными руками и непропорционально массивными челюстям, делающими их лица столь неблагородными. Серая их кожа, не знавшая дня, жирно блестела.
Твари поедали кого-то, среди останков Стратоник разглядел людей…
В сторону…
Рвота вылилась изо рта тугим потоком.
— Зачем…
Выронил светильник.
Свет устремился вверх.
Снова рвота.
— Бог мой отец!
Элой взорвался насмешливым смехом, окрашенным в безумную глупость, злоба которой раздавалась в черноту, маслянисто растворяясь в ней.
Омерзение и обида захлестнули Стратоника, он упал на колени в тяжелой отдышке.
И демон сказал свой зловещий комментарий:
— Мы кормим их людьми, а потом едим их!
Новый взрыв смеха.
Не выдержав, Стратоник сотрясся в щекочущем гневе, грудь ему сжало злобой.
Рывок.
Спрятанный нож…
Сверкнула сталь.
Удар!
Возвышаясь в напряжении Стратоник, наблюдал, как павший Элой приподнялся и, пролив изо рта алую кровь, с веселым безумством в глазах, тяжело вытащил нож из груди, и отбросил его в сторону.
Затем из спины демона выросли две пары призрачных черных согнутых теней крыльев и приподняли своего хозяина, и тот, как обмякшая туша, прикрывая руками рану в груди, свесив голову смотрел на человека.
Сперва ужаснулся человек, но затем сощурив глаза достал другой нож и приготовился к новому нападению.
Но встав на ноги, Элой взмахом двух крыльев, ставших явью, как хлыстами, отбросил Стратоника прочь; тот упал в десятке шагов, но сохранил нож в руке.
Сразу поднялся.
И выставил нож.
Грозной жизнью наливались вздувшиеся мускулы, видные из-под разорванной тоги.
Дух борьбы в лице дышал злобой.
— Ты действительно опасен, — со снисходительным изумлением произнес Элой.
— Но не опаснее тебя, демон, — ответил Стратоник, и в голос его приходило успокоение.
Крылья постепенно исчезли, растворившись, как сон.
Демон подошел. Оставшись на почтительном расстоянии, он подал руку.
Стратоник смотрел ему в глаза, переживая ненависть, словно шелковая ткань его души прожигалась раскалёнными углями, а обрывки падали в бездну бессилия, ускоряющую свою холодную глубину.
Ненависть.
На миг весь мир застыл, превратившись в сплошную темноту, в которой сияла чистым горением одна только ненависть, как раскалённая луна, политая патокой скорби.
Только ненависть.
Но момент не мог длиться вечно.
Глаза Элоя вдруг наполнились нежностью.
— Я не убью тебя, Стратоник, ты ценен для меня, как напоминание о человеке внутри меня самого. Все здесь видят тебя именно так.
Ничего не отвечал человек.
Молчание длилось долго.
Стратоник закрыл глаза, лицо исказила боль.
"Живи. Они пожирают нас! Живи. Они… кормят откармливают животных нашей плотью! Живи. Я сказал тебе, жить. Ты должен. Ты не человек, ты должность, не смей сейчас оставить в себе хоть каплю чувств. Ты стоишь среди демонов и должен жить до того момента, когда сможешь нанести им удар, а до тех пор не смей считаться ни с какими унижениями."
Ненависть сменилась отвращением, стекающим по гневным взрывам в дно сознания, искры жгли грудь.
"Встань… пора идти отсюда."
Медленно и устало он поднялся и сказал:
— Ты мнишь, будто способен расправиться со мной, и неужели вовсе не считаешь, что можешь пасть от моей руки?
— Ты опасен в драке… — он ухмыльнулся, и отвел взгляд, — но это не значит, что я не справлюсь с тобой. Всё-таки… мы не равны.
Элой наконец опустил поданную для помощи руку.
— Да, и я не стал бы подавать руку тому, кто ест подобных мне. Тебе приходится прятать свою ненависть к нам, ты думаешь, что если мы не будем о ней вспоминать, то ты будешь в большей безопасности?
— Лучше умереть, чем пытаться скрыть презрение к вам.
— Это на самом деле… — Элой повернулся спиной и медленно зашагал прочь, продолжая свою речь, — то, что забавляет больше всего. Мы... Мы держим своего врага… И зная про самих себя, что мы монстры, именно к отдельно взятому противнику мы проявим уважение.
— В какой момент вы успели так проникнуться ко мне? — сухо спросил человек, убирая нож за пазуху.
— Возможно, когда увидели, как ты сражаешься. Телесное качество первее всего. Пойдем прочь отсюда, зря я показал тебе это место…
— Однажды, я распну тебя, — ухмыляясь сказал Стратоник.
И они двинулись прочь.
_____
"Какое унижение… они едят нас, а теперь после смертельной драки, после удара, от которого он должен был только издохнуть, это чудовище протягивает мне руку. Это унижает всех, меня, его, это не рыцарство. Мерзкий абсурд! Бог, отец, прости мне это, я отомщу за унижение."
Думал, лежа на простой шкуре в углу гигантских покоев.
Где-то вдалеке мерцала искра свечи на столе.
Ещё дальше была дверь.
Никто не стучал.
Тишина.
Звенело в ушах.
Не долетали сюда отзвуки сражений. За толстыми кирпичными стенами спрятано другое общество, которое устроено на иных принципах.
"Как будто ты ждал другого от демонов."
Свеча погасла.
"Нельзя сидеть сложа руки?"
Глаза слипаются.
Никто не мешает.
"Что? Кто будит меня? Табия? Ну конечно я не мог не увидеть, как ты поглядывала на меня…"
Мысленно Стратоник представил, как дверь открывается, и нечто тёмное, но притягивающее с прекрасным человеческим обликом проникает в покои, медленно подходит и подле него опускается на колени, чтобы снять одежды.
Не было понятно, когда именно наступило утро, когда прошел день, сколько длился сон, но в один момент в покои вошел один из прислужников, чтобы провести префекта к главным вратам Цитадели.
Главные врата непропорционально возвышались. Прихоть бюрократской красоты. По обе стороны врастали в стены женские статуи, подпирающие перекладину над вратами. И эти врата открылись.
Свет зари воссоздал лик префекта, вытачивая его из темноты.
Пред Стратоником на ступенях, уходящих бесконечно вниз, стоял, раскинув руки, Люций, черные волосы которого развевались на ветру, несущем пепел, а за спиной его лежали в руинах моря обгорелых камней, мертвое тело города в застывших кирпичных барханах кричало смертью молчаливо; обласканный пожарами воздух доносил запахи огня и гари.