Оглядываясь, Стратоник видел, как серокожие доедали остатки гниющих трупов, сновали как гиены, вытаскивая ещё дышащие тела из-под обломков.
Раздавленная душа из раздавленных осколков вдруг гневом растопленных слилась из руды отчаяния в расплавленный клинок ненависти, и разум охладил его, закалив форму для борьбы. Теперь Стратоник сосредоточился.
"Нет, гнев сжигает страх! Насколько бы не было великим это существо, оно будет уничтожено! Бог отец, клянусь тебе в этом!"
Человек смотрел на солнце, слепящее глаза, но наслаждался этим светом, в котором чувствовал руку высоких сил, ратующих за его тяжелую праведную победу, которая ознаменует истину.
Руку на плечо положил ему Люций.
— Теперь идем к домам, где ещё живут людей. Я проведу тебя по ним. Ты увидишь их перерождение, которое уже свершилось. Мы истребляем лишь треть живущих, остальные попадут в новый мир!
— Для твоего пропитания… — устало произнес Стратоник.
— Людей я не ем, префект, только благородных оленей.
— Что же ты делаешь с людьми?
Но ничего не ответил Люций, а лишь сжал в руках ткань плаща и потянул за собой Стратоника.
Демон, человек и свита стали пробираться дальше, среди рядов разрушенных колон, груд кирпичей, остатков стен, прочего мусора, покрытого снегом.
Бело-серо-черный пейзаж стонал в растягивающемся разрушении. Все здесь кричали о гибели.
Ветер усилился.
Делегация подошла к массивному трёхэтажному корпусу, прямому в плане, украшенному полуколоннами и высокими окнами, тянущимися сквозь этажи цветными витражами. Чудом уцелевшее здание было необычным для этих кварталов. Над входом висела таблица с красным глазом, веко которого чуть опускалось. Такие же глаза были краской выведены на окнах, и во многих местах на стенах.
"Видимо, так они помечают постройки, которые не следует трогать."
У подножия стен валялись замерзшие трупы тех, кому не позволено было найти здесь приют, торчали копья с насаженными на них заледенелыми головами.
Закричали команду.
У края дома мимо пронесся отряд серокожей пехоты.
Тяжелые деревянные двери раскрылись, впуская человека и демона в объятия теплоты. Свита наполнила помещение, смешиваясь со здешними прислужниками. Пятеро жрецов сошли по ажурной лестнице мраморных ступеней, и по полу из гранитных бордовых плит прошлись, стуча посохами, к гостям.
Носивший самую длинную белоснежную бороду дряхлый старец визгливым старческим голосом приветствовал:
— Мы счастливы видеть вас, господин, в одном из последних уцелевших домов этого города!
— Жрецы! Вы зовете демона своим господином!? — с пренебрежением закричал Стратоник.
Старцы ничего не ответили.
Тогда Стратоник достал кинжал и, кинувшись к говорившему, нанес ему удар, оставив оружие по рукоять в груди, старец открыл рот не в силах издать звука или вздохнуть, пал, содрогаясь перед ускоряющейся смертью. Оставшиеся столпились вокруг него, силясь поднять и унести прочь.
— Стратоник! — запоздало Люций одернул того за плечо, и снисходительно добавляет, — обуздай свой гнев, это больше не твои люди.
— Нет! — кричит Стратоник, но затем выдыхает и пытается, как только может охладить свой разум. Руки его и голова опускаются, тяжелое дыхание выравнивается.
Тогда они прошли вдвоем далее, растягивая за собой свиту, переходя из одного зала в другой, где везде были гранитные полы и полотнища, завешивающие стены, серебряные светильники на высоких ножках слегка развеивали мрак просторных комнат. Везде здесь ютились людей, завернутые в множество одежд, чтобы согреться от крепчающих морозов, они жгли печи и жаровни, толпились вокруг них, ели свои скудные пайки. Их глаза смотрели в никуда, взгляды не соприкасались, чей бы Стратоник не хотел поймать, нигде не получалось. Никто из них не говорил, все только ели или сидели в углах, стараясь не издавать звуков.
"Нет… это конченные поломанные люди. Они ждут только смерти."
— Нет, Люций, я не вижу в этих людях способности жить дальше. Ты собрал сюда живых мертвецов. Ты переломал судьбы этих людей. Когда-то это был мой народ. Сейчас вижу я скорбь и внутреннюю гибель в каждом взгляде.
— Сейчас они в переходном периоде. В будущем ты увидишь их становление. Эти люди только готовятся войти в новый мир. Ты ещё увидишь, как они воспрянут.
— Увижу, — громче отвечал человек, — когда мы выгоним вашу серую сволочь из нашего города.
Словно блёклыми куклами были набиты залы.
— Встань, — сказал Люций одному из мальчишек, сидевшему в углу, тот затрясся и поднял голову, — подойди ко мне.
— Не надо, — тихо добавил Стратоник.
Но Люций обернувшись лишь по-доброму ухмыльнулся ему:
— Подойти ко мне, не бойся.
Подошедшему медленно ребёнку, завернутому в несколько покрывал, демон протянул, поданную слугой, большую долю сыра. Ребёнок схватил её и, сделав один мощный укус, стал быстро, будто в страхе, отламывать куски и бросать разным детям, вылезающим из-за спин взрослых, а те ловко ловили, делили ещё в своих кругах и жадно ели уже совсем обмельчавшие крохи.
— Благодарю, господин, — ребёнок бросился на колени и прижал голову к полу.
— Встань, дитя, и скажи мне, чего ты ждешь?
— Я… — не поднимая головы, — жду конца освобождения, господин.
— Что же, по-твоему, будет после освобождения?
"Освобождения? Какого освобождения?" — Стратоник нахмурился.
— Мир, господин.
— Какой мир?
— Прекрасный, как в сказаниях, господин.
— Что же это за сказания?
Ребёнок замялся, но потом ответил, все также выпаливая фразы:
— Про нового бога, господин! Эти сказки нам читают жрецы каждый вечер, когда мы ложимся спать, господин!
— Прекрасно, прекрасно, — покровительственно оценивал Люций, — держи ещё, — слуга подал мальчишке ещё одну долю сыра, — беги к своим.
— Благодарю, господин! — радостно крикнул ребёнок и, схватив кусок, побежал, чтобы затеряться среди греющихся людей.
— Префект, что скажешь?
— Ничего не скажу.
— Возможно, ты ещё не готов к увиденному.
— Не было во мне ожидания от тебя истинно глубинных изменений в людях, ты просто калечишь то, что смог заполучить в свои лапы.
— Префект, ты воспринимаешь эти изменения так только из-за своего страха.
— Во мне нет страха.
— О, нет, это уже пустая фраза. Я видел, как ты смотрел явление господина. Страхом ты пронизан.
"Разговор перетёк в невыгодное русло, пора отрезать эту тему действительно серьёзным ответом!"
— Лишь мои действия в бою покажут, остался ли во мне ещё страх.
— Быть по сему, — также серьёзно ответил Люций.
Делегация направилась далее по залам.
Во всем доме была одинаковая картина. Это был один большой муравейник в спячке, покинутый надеждой и полный уныния, ожидания конца, но никакой новой жизни, так и не смог увидеть в этих людях Стратоник, даже когда искренне, хоть и неявно, попытался разглядеть это. Он также подходил к разным страдальцам, некоторые из которых узнавали его и тихо произносили звание, приветствуя взгляды, в которых смешивались терпеливый гнев, разочарование и затухающая признательность, ведь среди них попались ему бывшие солдаты, сложившие оружие уже в окружении.
Затем делегация покинула корпус.
Бродя среди гигантских груд камней, они обозревали новейшие достопримечательности захватываемого города: аллеи из распятых жителей, лабиринты полуразрушенных стен, озера заледеневшей крови, места жертвоприношений и пожираний человеческих останков, сборища серокожих, распевающих гимны неизведанным черным существам, которых почитали своими богами.
Через некоторое время Стратоник решил для себя, что достаточно окреп, чтобы сбежать в ближайшее время. Он тщательно запоминал изменившиеся очертания западного района, расположение лагерей, патрулей и дозоров.